[Гаделоки]

Богиня мести. Глава 5
Название: Богиня мести
Автор: Рэн Дракула
Бета: Пишу я хрень. Так что без мата
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Ж, М, боги, люди
Рейтинг: NC21
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Фэнтези, Даркфик, Мифические существа
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Кинк
Размер: Макси

Описание:
Ужасный мир будущего. Совершенно не такой, каким мы его хотим видеть. Мир, где жестокость и сексизм - это обычное явление, поощряемое главами Государства. Добро пожаловать в средневековье двадцать первого века! Да возобновятся гонения на еретиков, гомосексуалов, колдунов и язычников! Сейчас это лишь война людей. Но грядёт другая война. Решающая битва между древними богами и новым богом, позволившем миру окунуться в средневековый Апокалипсис!

Глава пятая. Друг детства

Now he's moving close
My heart in my throat
I won't say a word
But I think he knows
That I've hardly slept
Since the night he left

И сейчас он приближается.
Моё сердце подскакивает до горла.
Мне не вымолвить ни слова.
Но, я думаю, он знает,
Что я почти не спала
С той ночи, как он ушёл,
Daughter - Home

При его приближении, Гарм протяжно взвыл. Он одновременно и рвался цапнуть незваного гостя, и при этом боялся его, отступая назад, поджав хвост. Огромный пёс, сторожащий врата в Хельхейм, затих, когда гость одарил его суровым взглядом своего единственного глаза. Поджав хвост и уши, ужасный Гарм отошел в сторону, пропуская аса. Мужчина шел уверенным шагом, сжимая в руке Гунгнир. Он не озирался по сторонам, смотрел только вперёд.
Не нужно вертеть головой, чтобы обнаружить полу-прозрачных наблюдателей в лице душ умерших людей. Эхо его шагов отдавалось по всему миру мёртвых.
Едва бросив на него взгляд, души застывали на месте и вопросительно недоумевали: что же здесь забыл правитель Асгарда? Все, и мёртвые, и живые прекрасно знали, что Всеотец спустится в Хельхейм только, если это важно. Так он уже однажды спускался сюда, чтобы попытаться убедить богиню смерти отдать ему душу бога света, но, как известно, то, что принадлежит Хель, навсегда останется с ней.
Богиня смерти никогда и ни за что не отпустит душу, если на то не будет воля норн.
Одину не пришлось идти слишком далеко, чтобы встретиться с дочерью Локи.
Удобно расположившись на троне из костей и полуразложившихся трупов, тёмная богиня встретила нежданного гостя без улыбки.
- Что же привело правителя светлых асов в столь мрачное место? - Хель никогда не умела скрывать свою язвительность и недовольство, хоть и старалась.
- И я рад приветствовать тебя, дочь Локи, - ас не посчитал нужным поклониться или хотя бы кивнуть. Не он должен это всё делать. Это перед ним обычно все падают на колени или склоняют головы в почтенном поклоне. Так поступают все, кроме хитроумного Локи и его детей. - Полагаю, что ты догадалась, что я пришел не просто узнать, как твоё самочувствие, Хель.
- Догадываюсь, - кивнула богиня, пошевелив костлявой рукой, где пальцы были унизаны золотыми кольцами с драгоценными камнями. - Но я ведь не Вёльва, чтобы знать, зачем именно ты явился. Просвети меня.
- Я пришел забрать то, что принадлежит мне, - решительно сообщил верховный бог, буравя её хмурым взглядом единственного глаза. - И ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.
- Ты знаешь правила, Один, - выпрямилась на троне Хель. - То, что попало в Хельхейм, не может покинуть его.
- Да, знаю. Но в этот раз ты должна сделать исключение.
- Как в тот раз с Бальдром?
Богиня смерти поднялась со своего места, медленно и изящно спустилась по ступеням и посмотрела на аса сверху вниз. Дочь Локи была выше него на целых две головы. Её вполне можно было бы назвать красивой, если бы не костляво-гниющая половина тела великанши.
- В тот раз я тебе отказала. И в этот раз я не изменю своего решения. Никто не покинет Хельхейм.
- А ты уверена, что не пожалеешь о своём решении, дочь Локи? - Один не собирался отступать от своего. Слишком долго он ждал этого дня. - Ты знаешь, что происходит с неупокоенными душами? Знаешь, что бывает с теми, кто жаждет мести даже после смерти? Или прошлый опыт тебя ничему не научил?
Хель молчала. Прошлый опыт, о котором говорил Всеотец, произошел практически тысячу лет назад. В царство мёртвых попала душа викинга, который жаждал мести. Он хотел отомстить за гибель своей семьи, но, к сожалению, умер не в бою. Поэтому его дух отправился в Хельхейм. Он должен был присоединиться к Дикой Охоте, чтобы собирать человеческие жизни. Но Хель не пожелала отпускать душу умершего воина. Тогда это привело к необратимым последствиям. Жажда мести духа была настолько велика, что его жестокая тёмная сущность сначала стала пожирать саму душу, а после едва не уничтожила весь Хельхейм.
И сейчас, стоя напротив Всеотца, Хель понимала, что рискует вновь наступить на те же грабли, что и в прошлый раз. Этого она никак не могла допустить.
- Можешь забрать эту душу, - поморщилась великанша, вернувшись к своему трону. - Но это первый и последний раз, когда я нарушаю правила и иду на уступки тебе.
- Рад, что ты приняла мудрое решение, дочь Локи, - улыбнулся уголком губ Один.
Богиня лишь фыркнула в ответ, бросив гневный взгляд на прошмыгнувшую мимо тень. Она не привыкла уступать другому, то, что принадлежит ей по законам. Однако в этот раз просто необходимо ретироваться. С этой душой и так слишком много проблем. Постукивая пальцами по подлокотнику трона, Хель смотрела Одину вслед. Она надеялась, что пройдя через Хельхейм, верховный бог не надумает захватить с собой еще несколько душ из числа старых знакомых.

- Бред! Всё не так! Это не правда!
Нервно озираясь по сторонам, женщина металась из стороны в сторону. Тело била чудовищная дрожь. Зуб не попадал на зуб. Безумные глаза с уменьшенными зрачками казались пугающими. Она металась, била кулаками по стене из острых камней, каждый раз царапая руки. Из порезов на запястьях и горла кровь лилась постоянно, заливая тело, белую сорочку и пол. По идеи душа не может причинить себе вреда, не может пораниться, но на мир мёртвых этот закон не распространяется.
В Хельхейме душу можно разорвать на множество кусков, измельчить в мясорубке и даже поджечь, но она будет истекать кровью и чувствовать боль.
- После смерти ничего нет! - в истерике кричала женщина, резко опустившись на землю и схватившись руками за голову. - Там должна быть только пустота! Я не хочу жить! Дайте мне умереть!
Другие души практически с первых дней стали обходить стороной место, где в истерике и безумии проводил время неупокоенный дух женщины-самоубийцы. Она пугала и тревожила своим поведением всех обитателей Хельхейме.
Несколько раз даже сама богиня смерти прибыла, чтобы посмотреть на неспокойную душу. И едва увидев Хель, женщина тут же начала умолять, чтобы её убили. Она не хочет больше жить.
- Бедное создание, - почти ласково сказала тёмная богиня, коснувшись бледной щеки самоубийцы своей костлявой рукой. - Ты до сих пор не поняла, что ты уже мертва? Тебя больше нет в мире живых, но даже оказавшись в моей обители, ты продолжаешь бояться и ненавидеть жизнь. Ты слишком много страдала, чтобы найти покой в обители смерти. Увы, но я тебе ничем не могу помочь.
Женщина думала, что ей это померещилось. Она думала, что сошла с ума и вместо смерти просто потеряла сознание, и оказалась в дурдоме. Мозг и здравый смысл отказывались верить, что именно так выглядит смерть. Что после физической смерти есть духовная жизнь.
Все эти души мужчин, женщин и детей из разных эпох, разных народов, смотрели на неё с жалостью. Они прекрасно понимали, что не отомщенным душам никто не поможет. Таким обычно требовалось время, чтобы осознать и принять свою судьбу. Некоторым необходимы были годы, чтобы принять свою смерть и смириться с тем, что они никогда не смогут отомстить своим обидчикам.
Но, видимо, сейчас не тот случай. Слишком много боли и тьмы хранила в себе эта душа.
Снова взвыв, женщина впилась руками в острый камень, царапая ладони до крови. Облокотившись на него, она попыталась успокоиться.
Рваное дыхание и сильная дрожь не утихали. Видя своё полупрозрачное тело, облаченное в белую сорочку измазанную кровью, самоубийца вскрикнула, резко дёрнув камень и поранив пальцы. На некоторых пальцах рук отсутствовали ногти. Но со временем они вновь появлялись.
Говорят, что душе нельзя причинить боль. Женщина била себя, рвала на голове волосы, царапала руки, чтобы хоть как-то унять ту боль, что пожирает её изнутри. Обычно физическую боль заглушает душевную. Но что можно сделать, если ты не имеешь плоти, а только целиком состоишь из души? Ничего. Целенаправленно причиняя себе боль, женщина делала только хуже.
Душу сложно уничтожить.
Боль отступает лишь на краткий миг. Тогда женщина замолкает и обычно смотрит в одну точку перед собой или же под ноги. Но это случается так редко.
Она не может закрыть глаза и поспать. Душа не испытывает усталости, голода или же холода. Но только не душа того, кто всю жизнь страдал и сгорает от мести. Женщина чувствует постоянную усталость, но боль не даёт покоя. Только стоит ей прикрыть глаза, как тут же в памяти всплывают все ужасы её жизни. Но теперь та боль и тот страх в разы сильнее, чем при жизни.
- Я больше не могу... - срываясь на рыдания, шепчет женщина. Она поднимает голову. На гладкой поверхности камня появляются лица насильников, что жестоко избивали её и насиловали при свете дня. Она ощущает их руки на себе и от этого хочется разодрать кожу до мяса, лишь бы не чувствовать себя грязной.
Глаза расширяются, когда она видит свои собственные роды. Рождение сына от ублюдков, которые, судя по всему, искалечили не одну женщину. Переполненная ненавистью, душа бьёт кулаком по поверхности камня. Она хочет добраться до своих обидчиков. Хочет убить их всех.
В одно мгновение вместо рыданий, женщина срывается на истерический смех. Безумный, пугающий смех эхом отдаётся в Хельхейме, повергая в ужас и отчаянье всех обитателей мира мёртвых.
Слёзы крупными каплями катятся по щекам. Тело дрожит.
Женщина выпрямляется, глядя перед собой. Прикладывает руки к груди, где начинает расти маленький светящийся тёмный шар. Эта тьма начинает расти. От души самоубийцы веет ненавистью. Бледное сияние становится темнее.
- Убью... - шепчут губы. - Я убью их всех. Отомщу! Они пожалеют о том, что сделали. Я уничтожу их всех!
- Ева!
Женщина вздрагивает. Резко обернувшись, она удивлённо смотрит на мужчину перед собой. Тьма перестаёт расти и отступает.
- Игг, - кусая губы, она делает шаг в его сторону. Слёзы продолжают литься по щекам, но уже не так сильно. - Почему ты оставил меня, Игг? Почему ты ушел, когда был мне так нужен? Почему, Игг? Почему?
Всхлипывая, она прижимается к его груди, утыкаясь лицом в плечо.
- Теперь всё будет иначе, Ева, - ласково говорил мужчина, обнимая хрупкую душу. - Я больше никогда тебя не оставлю.
Внимая родному голосу, женщина закрывает глаза. Наконец-то она может отдохнуть. Усталость берёт верх, а боль внезапно затихает. Это позволяет ей уснуть.

Проникающий сквозь не плотные шторы свет, ласково коснулся бледного лица. Комната наполнялась прохладным утренним воздухом, смешанным с полусладким запахом благовоний. Мягкая перина и подушка были прекрасным средством для продолжения сна, а одеяло казалось одновременно прохладным и тёплым. Кутаясь им с головой, женщина чувствовала себя в безопасности.
Постель пахла морозной свежестью, что не могло не радовать.
Повернув голову, Ева заметила на столике у кровати поднос с едой. Тарелка супа, кусок ржаного хлеба, сыр, жареное мясо с овощами и кувшин с напитком. Женщина не спешила кидаться на еду. Она совершенно не чувствовала голода. Два дня она провалялась в кровати, уткнувшись лицом в подушку или уставившись в окно. Она точно не знала, сколько именно дней находится здесь, но очнулась она лишь два дня назад.
Прикрыв глаза, женщина задрожала. Перед глазами пронеслись ужасы из жизни. А следом за ними странное место, где души умерших людей с сожалением смотрели на неё. Именно там она увидела ЕГО. Игг нисколько не изменился за то время, что они не виделись. Он всё так же высок и широкоплеч. На лице не прибавилось и не убавилось морщинок, а в одном единственном глазе продолжало теплиться забота, смешанная с беспокойством. Несмотря на то, что Ева была очень обижена на Игга за его внезапное исчезновение из её жизни, она была рада увидеть старого друга вновь.
Два дня назад она пришла в сознание. Руки и шея были перевязаны бинтами. У кровати женщины сидела немного полноватая девушка с круглым лицом и двумя светло-русыми косами. Она жестикулировала руками, что-то шепча себе под нос. И заметив, что Ева очнулась, тут же удалилась. Сама Ева была удивлена тому, где оказалось. Казалось бы, что совсем недавно она была в ванне, наполненной водой и кровью, потом оказалось в мрачном месте среди мёртвых, а теперь - находится царских хоромах.
Вскоре к ней явился Игг. В золотых доспехах, украшенных руническими письменами. За спиной красовался алый плащ. Мужчина был прекрасен, и Ева не могла оторвать от него глаз. Она не верила тому, что перед ней стоит друг детства. Он заговорил, о чем-то спрашивал, но женщина не отвечала. Она вроде бы слышала слова, вроде бы понимала, но одновременно с этим мозг отказывался воспринимать их и хоть как-то реагировать. Она могла лишь разглядывать мужчину во все глаза. Не получив ответа и не добившись ни единого слова, он ушел.
Это был единственный раз, когда он зашел к ней.
И сейчас, лёжа на мягкой перине, Ева ждала его прихода вновь. Она смотрела на дверь, надеясь, что сейчас она откроется и Игг зайдёт проведать её.
За эти два дня она успела хоть немного осмотреть помещение, в котором пребывает. Мебель из красного дерева, стены и потолок из серо-голубого мрамора с белыми прожилками, а пол выложен плитами цвета охры и устланный коврами. Из мебели два больших шкафа: один под книги, а другой под одежду; два стола: письменный и обеденный; резное кресло, двуспальная кровать и кушетка, а так же туалетный столик и пуфик.
Эти покои могли принадлежать особе благородных кровей или же юной принцессе из средневековых романов, но в них обитала Ева.
Увы, любование покоями не принесли длительного спокойствия. Едва разглядев комнату, женщина снова окунулась в уныние. В душе вновь вспыхнули страх, боль и ненависть. Перед глазами проносились обрывки воспоминаний. Ева пыталась успокоиться, сдерживала слёзы и тщетно пыталась унять дрожь.
Страшно. Невыносимо страшно не знать, где ты находишься. Вроде бы умерла, и одновременно жива.
Боль. От неё невозможно избавиться. Память заставляет переживать её снова и снова.
Ненависть. Она, как и боль переполняет душу женщины. С этим ничего не поделаешь. И эта ненависть не утихнет.
Время не способно излечить душу Евы. Единственное, что поможет ей хоть немного залечить свои раны, это месть. Женщина просто жаждала увидеть всех тех людей, повинных в её страданиях, мёртвыми, истекающими кровью.
Ева закрыла глаза. Она представила, как те выродки, насилующие и убивающие невинных женщин, истекают кровью, как подвергаются тем же пыткам. Как "праведники" повинные в смерти "еретиков" сгорают на своих же кострах. С безумной улыбкой, она мечтала о том, чтобы кровь ненавистных людей заливала улицы городов страны. Их страдания, боль, отчаяние, а впоследствии и смерть, принесли бы ей массу удовольствия.
Нет ничего лучше, чем месть. Мечты о мести грели её душу, а ненависть и Тьма в душе в этот момент становились только сильнее.
Дверь в комнату отворилась, и женщина распахнула глаза. К ней явились двое мужчин в доспехах, украшенными руническими письменами и крылатыми шлемами. Они встали на пороге и не двигались вперёд.
- Владыка Асгарда Один желает видеть тебя, смертная, - спокойно сообщил один из них. После этого мужчины удалились и в комнату бесшумно вошли четыре девушки, облаченные в простые коричневые платья.
Ева лишь удивлённо вскидывает бровь. Асгард? Один? И тут до неё доходит.
Рассказы о золотом дворце в центре града славных асов. Книги по скандинавской мифологии, зачитанные до дыр во времена свободы. Игг - одно из имён Одина, верховного правителя Асгарда. Раньше Ева считала всё это сказками, а друга детства в старшем возрасте привыкла сравнивать с плодом воображения. Но теперь все сомнения отпали.
Вскочив с кровати и метнувшись к окну, женщина изумлённо уставилась перед собой. Дома из белого камня и с золотыми крышами, так и блистали своим великолепием в лучах солнечного света. По улицам ходили люди в доспехах, одеждах северных народов с оружием наперевес. Город окружала высокая стена, которую когда-то строил обманутый ледяной великан.
Все сказки и мифы из германских народов тут же всплыли в голове Евы, поражая и будоража её сознание.
Ей довелось побывать в мире мёртвых, как душе самоубийцы, а теперь она находится в Асгарде. И друг детства является правителем всего этого великолепия. Нет, он не просто какой-то там король. Он бог. Самый настоящий. От осознания этого, Ева едва не лишилась чувств. "Нет, я всё же сплю. Это не может быть правдой. Это всё миф. Сказки... Это... Реальность? Я не сплю?"
- Госпожа, нам велено привести вас в порядок, - нарушила ход её мыслей худенькая блондинка, склонив голову в поклоне. - Вы позволите нам начинать?
- Д-да, - дрогнувшим голосом ответила Ева. Почему она понимает их язык? Это ведь другой народ. Или после смерти душа способно понимать другие языки? В голове Евы сейчас слишком много вопросов и нет ни одного точного ответа. Что она здесь делает? Почему именно она? Почему она может спокойно понимать всё, что ей говорят? И как ей удалось самой научиться говорить на их языке.
Слишком много вопросов.

Сегодня обеденная зала была пуста как никогда. Обычно в это время за столом всегда собирается королевская чета, близкие их друзья и товарищи. Но не сегодня. В этот раз Всеотец пожелал, чтобы никто его не тревожил. Даже его законной жене, верховной богине Фригг было запрещено составить ему компанию.
Слуги расставляли на столе подносы с едой. В этот раз их было в разы меньше, чем обычно требовалось.
Вазы с фруктами, тарелки с салатами, мясом, супами и кашами. Большой поднос со сладостями, тёплый хлеб, всевозможные пироги, а так же кувшины с молоком, вином и обычным фруктовым соком. Стол накрывался как для романтического свидания. Но это не так. Один лишь хотел угодить женщине, которая считала его другом. Он хотел произвести впечатление гостеприимного хозяина для той, которую он знал еще совсем ребёнком.
Его брови сошлись на переносице, едва верховный бог вспомнил, какой увидел её спустя годы. Вернее, её душу. На это существо, бывшее когда-то красивой женщиной, было просто невозможно смотреть. Но Один не из тех, кто отводил взгляд от израненной души человека. Когда он уходил с душой Евы из царства смерти, Хель предупредила, что смертная не скоро излечится и есть вероятность, что и вовсе не исцелится. Слишком много боли и страданий ей пришлось пережить в Мидгарде. Слишком много тьмы в некогда чистой душе.
Один знал, что будет с ней непросто. Потребуется время, чтобы она начала забывать свою прошлую жизнь и приняла новую.
Что ж, для этого впереди целая вечность.
Слуги удалились, закончив расставлять всё на столе.
Когда открылись двери, и эхо робких шагов разнеслось по обеденной зале, Один обернулся.
- Рад, что ты приняла моё приглашение, Ева, - он приветливо улыбнулся, сделав шаг в её сторону, но тут же остановился.
Плечи женщины дрожали. В серых глазах застыли слёзы, а взгляд так и излучал вопросы, упрёки и огорчение.
- Присаживайся, - верховному богу было сложно скрывать своё беспокойство, но он старался сильно не выдавать своих эмоций. - Тебе нужно поесть. Депрессия и постоянные слёзы только истощили твой организм, а тело нужно хоть иногда, но подпитывать.
- Почему ты ушел? - Ева не приблизилась к столу, а осталась стоять на месте. - Почему оставил меня одну, когда ты был так нужен мне? Игг, почему?
- Так сложились обстоятельства. - Правитель Асгарда всё же подошел к ней, обнял за плечи. - Я не мог больше находиться в Мидгарде.
- Но почему? - женщина подняла голову, посмотрев ему в лицо. - Ты же бог. Для тебя нет ничего невозможного.
- Далеко не всё под силу даже богам. Поверь, я очень не хотел этой разлуки. Так решили норны. Я разгневал их, и мне пришлось заплатить за это.
- О чем ты говоришь?
Один заботливо усадил её за стол и сам сел напротив. Он понимал, что сейчас лучше рассказать обо всём, чтобы женщина хоть немного успокоилась.
- Вот уже тысячу лет богам запрещено вмешиваться в судьбы смертных, - начал правитель Асгарда. - Разумеется, что многие боги нарушают запрет и незаметно, прикрывшись магией, проникают в Мидгард, чтобы понаблюдать или поучаствовать в жизни смертных. Эти правила появились с того дня, когда люди, некогда чтившие богов, предали нас. Перешли на сторону другого бога, отвергнув заветы своих отцов и дедов. Мы стали свидетелями того, как от нас добровольно отказались наши дети, как сжигали на кострах и насиловали тех, кто продолжал нас почитать. Мы пытались вмешиваться и вот, когда люди о нас забыли, норны запретили богам вмешиваться в жизни смертных.
- Но ты же верховный бог? Как они могут тебе запретить что-то? - недоумевала Ева.
- Норны, богини судьбы, решающие судьбы, как людей, так и богов. Они стоят выше, даже выше меня. И если их ослушаться или же разгневать, то не миновать беды. На протяжении тысячелетия боги незаметно вмешивались в жизни людей, но как только об этом узнавали норны, то тут же меняли судьбу так, что нам в Мидгард был заказан путь, а те, к кому мы приходили - забывали нас или же погибали. Потом запрет подразумевал только то, что мы не могли вмешиваться в судьбы смертных, но могли с ними общаться. Разумеется, боги общаются не со всеми смертными. Лишь с теми, кто с рождения верит в нас. Ты никогда не была дочерью своих родителей. По крови и духу ты была дочерью норманнов. Ты могла говорить и видеть меня.
- Ты исчез, потому что нарушил запрет? - женщина смотрела на него не отрываясь. Как когда-то в детстве, когда слушала о его походах и других мирах.
- Когда отец набросился на тебя, я не мог стоять в стороне и смотреть на эту жестокость. Поэтому я вмешался. Вызвал пожар в кухне, который отвлёк членов твоей семьи от издевательств над тобой. Я вмешался в твою судьбу, тем самым разгневав норн, ведь пошел против их воли.
- И в чем же заключалась их воля?
- Отец должен был забить тебя до полусмерти, а после посадить на цепь и оставить без еды и воды, - Всеотец подвинул к ней золотой кубок с красным вином. - Ты должна была умереть с голоду. Такова была воля норн. Я же вмешался, поэтому ты осталась жива. Для меня отныне был закрыт путь в Мидгард, как и для других богов. Но я мог наблюдать за тобой. Я видел всё, что пришлось тебе пережить. Я пытался вмешаться. В какой-то момент мне даже удалось проникнуть в твой мир ненадолго, но норны слишком быстро отреагировали.
- Я не понимаю, почему нельзя было убить норн? - Ева залпом опустошила кубок, даже не поморщившись от терпкого привкуса вина. - Неужели им нельзя противостоять?
- Невозможно убить Судьбу, Ева, - серьёзным голосом говорил Один, чувствуя вину перед женщиной за её страдания. - Идя против Судьбы, ты только подвергаешь опасности всё, что тебе дорого. Я пытался тебе помочь, пытался изменить твою судьбу, но всё тщетно. Видимо, было еще что-то, помимо норн.
- Что же это?
- Не знаю, но это была очень сильная магия. Мы можем долго говорить о том, как жестоки и несправедливы норны, но разве теперь это не в прошлом? Ева, тебе нужно постараться забыть о своей смертной жизни. Теперь ты в Асгарде. Твоя жизнь и судьба теперь совершенно другие.
- Я всё равно никогда не забуду того, что со мной сделали, - голос женщины стал внезапно холодным, как лёд. - Я никогда не прощу тех, кто причинил мне боль. Ты прекрасно знаешь, что я не всепрощающая христианка. И я не успокоюсь, пока не отомщу!
- Путь в мир смертных для тебя теперь навсегда закрыт. Ты ничего не сможешь сделать.
- А ты? - серые глаза стального оттенка смотрела на бога с надеждой. - Разве ты не собираешься мне помочь?
- Моя задача теперь заключается в том, чтобы ты как можно скорее забыла о пережитом ужасе. А месть... Если ты желаешь видеть смерть тех, кто причинил тебе боль...
- Нет, Игг, - перебила его женщина, сжав кулаки. - Мне будет недостаточно просто их смерти. Я хочу, чтобы они страдали, как страдала я.
Один знал, что так и будет. Если кто-то желает мести, то он не остановится, пока не совершит задуманное. Сейчас, находясь под пристальным взглядом Евы, верховный бог думал, как бы помочь ей. Если позволить смертной отомстить, вернувшись в мир смертных, то это чревато ужасными последствиями. Норны, не прощающие тех, кто смеет идти против их решения, несомненно, накажут женщину. Они легко могут сделать так, что Ева переродится в другом теле, но в новой жизни будет страдать еще больше, чем в прежней жизни.
Богини судьбы очень жестоки. Но с другой стороне, если тьме не дать выхода, то Ева может уничтожить саму себя, а вместе с этим и добрую половину миров. Единственное, что сейчас может хоть как-то помочь женщине, это временное забвение. Можно стереть все плохие воспоминания или же создать ложные, но со временем память вернётся и тогда неизвестно, чем это обернётся. Всеотцу хотелось верить, что со временем душа Евы упокоится. Но одной верой проблемы не решишь. Нужно хоть немного облегчить страдания женщины, пока та не сошла с ума.
- Ева, - Один пристально посмотрел ей в глаза. - Я хочу тебе помочь. Я видел, через что тебе пришлось пройти и никогда не прощу себе невозможность спасти тебя. Но чтобы я мог тебе помочь, ты должна мне верить.
На мгновение женщина задержала дыхание. Ей предлагают помощь. Впервые за столько лет страданий ей действительно хотят помочь.
- Игг, - на глаза Евы навернулись слёзы. Губы дрожали, а в горле застрял противный комок. - Прошу, помоги мне. Я больше так не могу. Стоит мне закрыть глаза и весь тот ужас вновь вспыхивает в памяти. Я понимаю, что не смогу с этим жить. Или существовать.
Один подошел к ней и прижал к себе. На мгновение ему показалось, что перед ним стоит не взрослая женщина тридцати четырёх лет, а маленькая девочка, расстроенная из-за очередного наказания. Мужчина слышал её отчаянный голос, смешанный с всхлипами и старался хоть как-то утешить. Нет, больше он не позволит ей плакать.
- Всё будет хорошо, моя радость, - уверял верховный бог, заставив смертную приподнять лицо. Он с нежностью смотрел в её мокрые от слёз серые глаза. Наклонившись, ласково поцеловал в лоб. - Только доверься мне.
- Хорошо, - попыталась успокоиться Ева, уткнувшись лицом ему в плечо.
Находясь в сильных объятиях, она чувствовала себя в безопасности. Боль и страх отступили, позволяя женщине здраво оценивать ситуацию. Рядом с Одином она чувствовала себя вновь защищенной и счастливой, как когда-то в детстве. Она знала, что друг всегда её пожалеет, защитит, утешит и не даст тени печали омрачить её душу. Сейчас всё это напоминало кадр из детства, с одной лишь разницей, что Ева - взрослая женщина, изменившаяся за годы, находится в объятиях мужчины, который остался таким же, каким она его помнила.

***
Прикрыв дверь обеденной залы, асинья поджала губы. Бросив гневный взгляд на трёх своих прислужниц, Фригг поспешила удалиться прочь. Три прислужницы тенями следовали за своей госпожой, храня молчание. Они не хотели тревожить мысли богини и навлекать на себя её гнев.
Эйнхерии при виде верховной богини кланялись, но даже от их взора не скрылся странный блеск в синих глазах царицы. Нервно передёрнув плечами, она довольно резко толкнула огромные двери в библиотеку и остановилась на пороге. В ноздри ударил запах книжной пыли, смешанный со слабым ароматом гари и вина.
- Локи! - уверенным голосом позвала Фригг, переступив порог и направляясь в самые тёмные места библиотеки. - Я знаю, что ты здесь. Немедленно покажись, бог огня. У меня к тебе разговор.
Встав посреди помещения, богиня заметила, как во тьме угла лукаво вспыхнули смарагдовые глаза трикстера.

@темы: Богиня мести, от Гадеса