Объятья смерти

[Гаделоки]

Автор: Рэн Дракула
Беты (редакторы): Пишу я хрень. Так что без мата (**Локи**)
Фэндом: Мифология, Исторические события (кроссовер)
Персонажи: ж/ж, м/м намёком.
Рейтинг: NC-21
Жанры: Слэш (яой), Фемслэш (юри), Ангст, Даркфик
Предупреждения: Насилие, Кинк, Смена пола (gender switch)

Описание:
Готовы ли вы пожертвовать собой, принять все муки и страдания лишь ради того, чтобы оказаться в объятиях Смерти? А в объятиях богини? Ведь человеческая жизнь - ничто, по сравнению с жизнью богов, заключенных в смертную оболочку...

Посвящение:
Как бы так сказать, чтобы мой любимый бета и соавтор не подумал, что я ему желаю таких мучений?
Пишу я хрень. Так что без мата, эту работу я посвящаю тебе! Рассказ, а не мучения)

Примечания автора:
Автор давно загорелся желанием написать что-то жестокое и решился. Знаю, что я очень жесток по отношению к своим персонажам, но так уж сильно я люблю их мучить)
________________________________________

- Ведьма! – кричал рассерженный люд, кидая в обвиняемую камнями и тухлыми овощами. – Блудница! Жена дьявола! Сжечь ведьму!
Девушку в разодранном и грязном платье из красного шелка вели под руки через разъярённую толпу к церкви. На ступенях церкви стоял её бывший жених, граф Гилберт Раме в компании судьи Николая Реми, «лотарингского Торквемады». Обвиняемую кинули к ногам мужчин.
- Эта женщина заключила сделку с дьяволом! – крикнул граф Раме, глядя на бывшую невесту с отвращением и ненавистью. – Я застал её в объятиях служанки! Эта женщина грешница!
- Успокойся, сын мой, - холодно сказал судья, рассматривая рыжеволосую «ведьму». – Раскаиваешься ли ты в содеянном, заблудшая душа? Признаёшь ли свою вину?
Яра подняла глаза на него, криво усмехнулась:
- А вы? Признаёте ли вы, что отреклись от богов, давших вам жизнь, и служите теперь тому, кого нет? Признаётесь ли в том, что истребляете невинных, неугодных вам людей, которые не разделяют ваше мировоззрение?
Звонкая пощечина заставила её замолчать. Судья резко схватил девушку за волосы, заставил поднять голову:
- Ты будешь вечно гореть в аду, ведьма! – злобно прошипел он, отпустив девушку. – Отведите грешницу в «комнату дознания». Я заставлю её сознаться во всех грехах! Граф Раме, вы имеете полное право присутствовать на допросе обвиняемой. Вы, как её предполагаемый супруг должны помочь нам в очищении этой грешной души.
- Я буду только рад помочь вам, судья, - поклонился граф, с трудом сдерживая улыбку. Он давно ждал возможности, чтобы проучить эту наглую ведьму. В конце концов, Гилберт, как и любой мужчина его положения и возраста, не желал мириться с тем, что будущая невеста посмела отвергнуть его. Этот отказ стал бы ужасным пятном позора на репутации графа, поэтому нужно было избавиться от баронессы. Поразительно, что она стала жертвой своих же предпочтений. Теперь её ожидают ужасные пытки, а позже и сам костёр, а графа будут еще долго жалеть, утешать и предлагать жениться на более выгодной невесте, которая побоится отвергнуть его.

Яра дёрнулась, вцепилась зубами в руку монаха, прокусив кожу, не собиралась отпускать его. Монах взвизгнул, попытался высвободить руку, но ему пришлось оставить небольшой кусок мяса в зубах рыжеволосой баронессы. Девушка сплюнула кусок мяса, облизнула испачканные кровью губы, сверкнула льдисто-голубыми глазами.
- Она не человек! – вскрикнул всё тот же монах, прикрывая рану на руке. – Это исчадье ада! Монстр в человеческом обличии!
- Тем даже лучше, - сказал судья Реми, удобно устроившись за столом. Он макнул перо в чернильницу, стал выводить буквы на бумаге. – Нам не придётся бороться за душу этой грешницы. Но нужно, чтобы этот демон признал величие Церкви и нашего Господа!
- Ха-ха, - рассмеялась баронесса, запрокинув голову. Её нисколько не смущало, что она висит над полом, прикованная наручниками, которые больно царапали запястья. – Глупцы. Чьё величие я должна признать? Того, кого нет? Или я должна склониться перед вами, глупые людишки?
- Да как ты смеешь! – нахмурился судья. – Заткните ведьму! Я не желаю больше ничего слышать из её поганого рта. Мы заставим тебя отвергнуть Тьму.
Один из монахов взял со стола девятихвостую плеть, усеянную маленькими крючками на концах. Сделал жест рукой. Двое других взяли ножницы и принялись кромсать красное платье на лоскуты, обнажая стройное тело обвиняемой, покрытое родинками в самых пикантных местах. А затем последовал удар. Острые крючки впились в спину, раздирая её до крови. С губ девушки сорвался приглушенный крик боли. За первым ударом последовал второй, потом третий, четвёртый, пятый… Яра кричала, с трудом сдерживала слёзы, рвущиеся наружу. Острые крючки раздирали спину до мяса, до костей, вырывая небольшие куски плоти. От боли хотелось выть, но нельзя было показаться слишком слабой.
Будь сильной, любовь моя.
- Да, моя госпожа, - прошептала девушка, кусая губы до крови.
- С кем это ты разговариваешь? – быстро вскочил на ноги судья Реми. – Эта грешница должна быть «очищена» как можно лучше. Мы должны победить зло, живущее в ней.
Внезапно удары перестали осыпаться на изувеченную спину девушки. Она не сразу сообразила, что происходит. Кандалы больше не удерживали, её держали под руки, повели к деревянному столу, расположенного напротив с Железной девы. На столе был рассыпан белый песок. Яра не сразу поняла что это, пока её не швырнули на спину и не зафиксировали руки и ноги кожаными ремнями. Спину тут же стала разъедать соль, заставляя ёрзать и сдирать и без того изодранную до мяса спину.
- Изверги! – шипела девушка, пытаясь освободиться. – Вы ответите перед богами за ваши дела!
- Граф Раме, - обратился к Гилберту судья. – Прошу вас. Заставьте её замолчать.
Граф кивнул, подошел к баронессе. Девушка с ненавистью смотрела на него, но мужчина спешно отвернулся. Ему протянули горсть иголок. Недолго думая, он принялся исполнять немой приказ судьи, зная, как правильно использовать предоставленные ему предметы. Он стал вставлять под ногти баронессы иголки, наблюдая за её мучениями. Яра стала дёргаться сильней, кричала, проклинала всех присутствующих. Гилберт специально медленно погружал иголки ей под ногти. Он знал, что инквизиторы любят пытать своих жертв медленно, заставляя их испытывать поистине адские страдания.
Один из монахов взял с жаровни раскаленные до бела щипцы. Не дав «ведьме» отдохнуть, он принялся прижимать раскаленное железо к белоснежной коже, оставляя сильные ожоги, щипцами вырывал куски мяса. Девушка кричала от невыносимой боли, дёргаясь, пытаясь увернуться от щипцов, но всё было тщетно. По щекам потекли слёзы. Слёзы бессилия и боли. Ей было стыдно, что она не смогла сдержаться, что теперь выглядит в глазах своей богини совершенно жалкой и беспомощной.
Судья и граф довольно улыбались, наслаждаясь зрелищем. Гилберт так и рвался принять участие в происходящем, но его удерживал Реми.
Раскалённые щипцы ухватились за нежную кожу на внутренней стороне бедра, вырывая очередной кусок и оставляя ожог. Яра снова закричала, попыталась сдвинуть ноги, но не получилось. После этого она потеряла сознание, но лишь ненадолго.

Её окатили ведром ледяной воды, заставляя прийти в себя.
- Мы еще не закончили! – прошипел над ней судья Николай Реми. – Учти, мы не позволим тебе потерять сознание. Ты будешь в сознании, чтобы ты смогла хорошо ощутить наши методы «очищения». Граф Раме, ваша очередь. Вы ведь так сильно рвались в бой.
Девушка вздрогнула, испуганно задрожала, когда увидела в руке бывшего жениха инструмент фаллической формы, усеянный острыми стальными шипами на одном конце и винтом на другом.
- Видишь это? – он проследил её настороженный взгляд, покрутил винт и сегменты с шипами стали расходиться в разные стороны. – Это называется «грушей». Но я не думаю, что тебе это так важно. Важно ведь не название, а для чего это служит. Как только мы введём «грушу» в твоё детородное отверстие, то я покручу винт, чтобы раскрыть её. Острые шипы разорвут матку и твоё интимное детородное место, а потом ты умрёшь от потери крови.
- Ты не посмеешь этого сделать! – вскрикнула девушка. На её плечи легли грубые руки монаха, плотно прижимающие к деревянному столу. Второй монах туго зафиксировал её ноги в согнутом в коленях состоянии и разведённые в стороны.
Граф усмехнулся, покрутил винт, заставляя сегменты вновь сойтись, с интересом осмотрел на её гладкую промежность, украшенную родинкой в паху.
- Очисти её тело от греха, сын мой, - приказал судья. Яра чувствовала, как что-то холодное коснулось её половых губ, царапая шипами, пристроилось к входу в её тело. Резкий толчок вперёд. Вопль боли наполнил камеру пыток, отразился от стен и пронесся по всей церкви. «Груша» проникла во влагалище, разодрав нежную плоть внутри острыми шипами. Граф довольно усмехнулся, принялся двигать орудием вперёд-назад, еще больше разрывая внутренности бывшей невесты, причиняя еще больше боли. На пол закапала кровь.
Тут же к процессу присоединился сам судья. Он засучил рукава своей рясы, взял со стола тупой нож и стал делать надрезы на теле девушки. Надрезы были всего несколько сантиметров в длину и примерно такими же глубокими. И делал он их исключительно только в нежных местах: под мышками, на груди, вокруг сосков, возле пупка и на паху.
Внезапно граф резко повернул винт, раскрыв лопасти «груши». Яра взвыла от боли. Из влагалища текла кровь, из глаз – слёзы. Она рыдала и кричала одновременно, не в силах сдержать свои эмоции. Она чувствовала, как при раскрытии «груша» умудрилась разорвать проход в шейку матки, как разорвала и сильнее вонзилась во внутренности влагалища. Граф продолжал крутить винт, не переставая двигать «грушей» внутри девушки, а судья взял в руки чашу с кипящим маслом и принялся выливать на тело жертвы, стараясь попасть именно в раны.
Пытки длились долго. Не в силах больше кричать, девушке оставалось только хрипеть от боли. Кто-то заставил её открыть рот, вставил туда железные зажимы, не позволяющие закрыть рот. Яра посмотрела на монаха, держащего в руках маленькие щипцы. Тот лишь гадко ухмыльнулся, засунул щипцы ей в рот и резко дёрнул на себя, вырвав зуб. Девушка захрипела, давясь собственной кровью. Тут же резким рывком Гилберт вынул из её влагалища раскрытую «грушу», превратив детородный орган в кровавое месиво. Кровь капала на пол, монах вырывал зубы, судья что-то говорил, но слов было не разобрать, а граф уже рассматривал новое оружие пыток.
- Покайся в своих грехах, ведьма, - советовал Николай Реми, держа в руках небольшую пилу. – Покайся пока не поздно. Прими Свет и отрекись от Тьмы!
Яра отрицательно помотала головой и снова захлебнулась кровью. Монах старался вырывать ей зубы как можно болезненно.
- Я так и думал, - довольно кивнул судья, отдав пилу другому монаху.
- Мы заставим тебя признаться в своих грехах, - улыбался Гилберт, взяв со стола молоток и ржавые гвозди. Он приставил гвоздь к согнутому колену девушки, занёс молоток для удара. Удар. Хруст. Брызг крови. Новый крик боли. Яра снова стала дёргаться, яростно мотая головой. Монах с пилой сел напротив своего собрата со щипцами, приложил тупое зазубренное лезвие к руке девушки. Льдисто-голубые глаза расширились от ужаса, а комнату вновь наполнили крики боли, когда очередной гвоздь был вбит в колено, а зазубренная пила принялась с усилием отпиливать руку девушки.
Судья довольно улыбался. Ему нравилось происходящее. Он уже убил 800 человек за время своего существования. Баронесса должна была стать 801. Ему нравилось наблюдать, как она дёргается в агонии, как теряет сознание, но её тут же приводят в чувство ледяной водой, как она захлёбывается и истекает кровью.
- Граф, похоже, что у вашей ведьмы слишком распутный взгляд, - холодно заметил судья. – Не могли бы вы это исправить?
- Слушаюсь, - радостно ответил граф, взяв со стола маленький нож с тупым тонким лезвием. Он провёл рукой по рыжим волосам, всматриваясь в испуганные красивые глаза девушки. – Жаль, что так вышло. Ты мне нравилась. Но не беспокойся, я сохраню твои красивые глаза, как память о тебе.
Яра протестующе закричала, давясь кровью. Вскрикнула, когда монах со всей силы стал пилить кость, а потом взял молоток и стал просто ломать её. Тупое лезвие очертило контуры вокруг глаза, погрузилось в глазницу, задев глазное яблоко, и стало ковырять в нём. Девушку била дрожь. Сжимая целую руку в кулак, она старалась подавить боль, пересилить себя.
На пол упала отрубленная конечность. Из культи руки забрызгала кровь. Гилберт сильно надавил на нож, вынимая глаз из глазницы.
- Ты признаёшься в своей сделки с дьяволом? – прошептал голос судьи над самым ухом. Целым глазом девушка видела, как тот улыбается. – Ты признаёшься в своих грехах? Нет? Тогда продолжай страдать, ведьма!
Тут она увидела топор в руках монаха, который до этого пилил ей руку. Он занёс топор и резко опустил его, ударив лезвием по ноге. Снова вопль. Сердце билось всё быстрее. Еще немного и она умрёт от болевого шока или разрыва сердца. Яра с нетерпением ждала смерти, лишь бы избавиться от боли. Лезвие вонзилось в её глаз, разрезало глазное яблоко. Теперь она ничего не могла видеть, только ощущать.
Она чувствовала, как ослабли кожаные ремни, как её взяли на руки, куда-то понесли. А потом адская боль от соприкосновения кожи с раскалённым железом. «Жаровня». Дикая, просто невыносимая боль, хотя казалось бы, что ничего больнее и страшнее быть не может. Неожиданное прикосновение к рыжим волосам заставило девушку вздрогнуть. Знакомые холодные руки гладили её по щеке.
Я пришла за тобой, любовь моя, - такой знакомый и родной голос. – Нам пора...
Яра удивилась тому, что она вновь может видеть. Но как? Ведь еще совсем недавно… Она обернулась и едва смогла сдержаться от крика. Её тело было изувечено до такой степени, что мало чем напоминало живого человека, скорее кусок мяса. Не понимая, почему же она видит себя со стороны, баронесса взглянула на свои полупрозрачные руки.
- Призрак! – крикнул кто-то из монахов.
- Изыди, нечистая! – судья Реми тут же схватился за распятие, а Гилберт переводил испуганный взгляд с изувеченного трупа на жаровне на призрака баронессы. Зловещий смех, прокатившийся по всей церкви, заставил всех насторожиться.
Пламя в камине молниеносно взмыло вверх, практически до самого потолка. Стены и потолок комнаты затряслись, словно от землетрясения. На улице слышны вопли ужаса и боли. Яра и судья одновременно кинулись к окну, чтобы увидеть самый настоящий Ад, царящий на улицу. Дома в огне, улицы залиты кровью и трупами. Люди в панике разбегаются, пытаясь спастись от ужасного трёхглавого Цербера и четырёхглавого пса Гарма. В небе парят ужасные чудовища с телами людей, змеиными хвостами, звериными голова и крыльями летучих мышей.
- Это всё ты виновата, ведьма! – закричал судья, выплеснув на Яру святую воду.
Стены церкви вновь содрогнулись от зловещего смеха. Потолок стал рушиться, камни в стенах стали смещаться, образуя новые входы и выходы. Пламя из камина вырвалось, охватило стены помещения. Монахи стали усердно молиться, граф пытался сбежать, а судья замер на месте.
- Покажись, демон! – крикнул он. – Я тебя не боюсь!
Из кольца огня внезапно появились существа с половиной тела, передвигающиеся только на руках. Похожие на труп чудовища, тут же накинулись на графа, зарубая его серпами. Один из монахов закричал, забился в истерике, разрывая на себе рясу. Судья отпрянул, увидев, как из ушей, глаз, носа и рта монаха пытается выбраться какое-то существо, а за его спиной стояла старая женщина, одетая в лохмотья, пальцы рук, которой напоминали щупальца. Судья сразу узнал её, ведь он казнил эту женщину год назад за то, что та отказалась платить за церковь.
- Смерть еще ближе, чем вы думаете, людишки, - бархатистый голос заставил мужчин вздрогнуть, а монстров замереть. Пламя стало сине-фиолетовым, из кольца огня появилась обнаженная женщина. Черные волосы струились по обнаженному телу, шевелились, словно на ветру. Красные глаза хищницы с овальными зрачками смотрели в душу судьи, заставляя его дрожать от страха. Она мягко ступала по земле, а при движении упругая большая грудь колыхалась. Судья знал, что перед ним стоит сама Смерть.
- Изыди, нечистая! – крикнул он. – Ты не посмеешь уничтожить храм Господен!
Снова этот смех.
- Добро пожаловать в объятия смерти, - ласково сказала древняя богиня, безумно улыбаясь.
Церковь стала рушиться. Судья собирался броситься к выходу, как он внезапно закричал от боли. Из его тела стало вырываться бушующее пламя, сжигая внутренности и кости. Мужчина кричал. Крики людей слились воедино, став единой песней, мотив коей будет всегда узнаваем.
Песня, посвященная Смерти, восхваляющая тёмных богов. Церковь превратилась в руины, похоронив под собой всех тех, кто так и не сумел выбраться из храма. Люди, которым еще посчастливилось остаться в живых, пытающиеся спрятаться подальше от этого хаоса, замерли, обратив свой взор на разрушенную церковь и две фигуры. Две обнаженные женщины спокойно ступали по костям, крови и трупам, устилающим дорогу. Люди знали, кто перед ними, но боялись признаться себе в том, что перед ними стоят боги. Они боялись Смерти, красноглазой смерти, которая так и манила в свои объятия.

Наблюдая за тем, как продолжает полыхать город, рыжеволосая вздохнула, перевела взгляд на богиню.
- Мы умираем для того, чтобы возродиться в новом теле, пока не настанет наш час, - нежным голосом пропела богиня, прижимая к себе полупрозрачную девушку.
- Обещай, что в следующей жизни мы будем вместе, - прошептала Яра. – И, я бы хотела быть мужчиной.
- Так и будет, Лофт, - шепнула Смерть. Перед девушками появился портал, в котором была видна серебристая река. Они взялись за руки. Льдисто-голубые глаза стали зелёными, рыжие волосы пламенем взвились вверх, по губам трикстера скользнула счастливая улыбка, когда на кончиках черных волос появились синие языки пламени… Они шагнули в портал…
***

Рыжеволосый парень резко вскочил. Сонно посмотрел на часы, озадаченно почесал затылок. Осмотрел комнату, в которой он находился. Непонимающе посмотрел на руки, покрытые сажей.
- Мне такой странный сон приснился, - прошептал он, переведя взгляд на черноволосого юношу, сидящего на краю кровати.
- Знаю, - ласково улыбнулся тот, приобняв рыжего за плечи. – Мне тоже, мой Лофт…

@темы: мини, от Гадеса