Я люблю тебя, папа...

[Гаделоки]

Автор: **Локи**
Беты (редакторы): Рэн Дракула
Фэндом: Мифология, Тор, Старшая Эдда, Тор (кроссовер)
Персонажи: Гадес/Локи; Гадес/Лаувея (0.0); Фарбаути, где-то там Тор. А остальные мимо пробегали...
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), Драма, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Инцест

Описание:
Пусть этого почти никто не видит,
Однако ярко это вижу я.
В историю единую связав
Безумие, сюжет, яойные мотивы,
Я расскажу о том как сын запретно полюбил отца....

Посвящение:
Рэну Дракуле, моему вдохновителю, моему богу...

Картинки к работе (Локи, Гадес и Тор):



"Я свободе-е-ен!". Или Гадес празднует развод.


Я свободен от любви,
От вражды и от молвы,
От предсказанной судьбы
И от земных оков,
От зла и от добра.
В моей душе нет больше места для тебя!

Я свободен, словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен - с диким ветром наравне,
Я свободен наяву, а не во сне!

Кипелов - Я свободен.



***

Он никогда не задумывался над тем, что есть что-то запретное.
Быть может это никому не нравилось. Да, скорее всего именно это и не нравилось олимпийцам, несмотря на то, что порой их застолья и пиры также пересекали ту незримую черту запретности, не было ничего, что могло сравниться с оргиями подземного царства.
Гадес никогда не скрывал своей сути. Хоть внешне и выглядел довольно мрачно и сурово, всегда одеваясь в закрытый темный длинный хитон, не отличавшийся излишествами и золотыми украшениями, как у остальных богов, он мог с тем же холодным спокойствием, с каким отправлял грешника на муки Тартара, заявить даже первому встречному о том, что желает его, или грубо ущипнуть за какую-нибудь интимную часть тела. И удивительно, что тот или та, кого он отметил для своей постели, независимо были ли они развратны или скромны, были ли они девственниками или предпочитали служить культу Афродиты, они всегда впоследствии оказывались под ним максимум через неделю. Лишь однажды в самом начале, в глубокой юности его умение дало осечку. Лишь однажды, когда он любил, рыжеволосая учиница, жрица в храме Артемиды, отвергла его испугавшись того, кем был Гадес. Темный бог мертвых - не для каждой это завидный жених, и не каждая готова провести остаток своей жизни в подземелье. Быть может, поэтому он и стал так развратен? Как знать, темный бог никогда не занимался самоанализом.
Гадес любил чувствовать власть, его холодному приказному тону невозможно было противостоять, как и блеску красных гранатового оттенка глаз, которые сразу показывали кто здесь хищник, а кто жертва. Гадес любил чувствовать власть настолько, что порой эта любовь касалась не только постели. Темному богу нравилось, когда ему оставались должны, когда его умоляли о чем-либо, просили в ногах. Это тешило его самолюбие. И все чаще и чаще приходилось унижаться не только смертным, но и богам. А такое положение вещей, не могло не не нравиться Зевсу.
Быть может именно поэтому, проснувшись после очередной пирушки он обнаружил в своей постели Персефону. Дочь Зевса тут же заявила, что лишив ее чести, дядюшка обязан на ней жениться. Гадес опешив от такой наглости, ведь несмотря на похмелье, он точно помнил что ничего такого не было, чуть было не упал. И если бы не лежал в этот момент на кровати, то наверное так бы и сделал. В замешательстве, он даже не заметил, как с жадностью племянница набросилась на поднос, который принесли проснувшимся верные слуги. Надо ж было так случиться, что она съела этот чертов гранат. Гадес не виноват, что он любил есть фрукты по утру. Пришлось жениться, ведь предусмотрительные родственники уже раздули историю похищения несчастной девушки, а проблем не хотелось... Да и к тому же девушка была рыженькой, а такие отчего-то всегда нравились темному богу. Но оказалось, что это был единственный ее плюс. Перси была очень капризной строптивицей. Причем капризной настолько, что жуткий характер напрочь отбил у Гадеса в первые дни даже плотские желания. Благо теперь не многим не малым шесть тысяч лет спустя, ему удалось таки уличить жену в измене с Аполлоном, и судя по всему действие граната, который он теперь старательно прятал от всех, как-то таинственным образом выветрилось, а значит, он мог спокойно с ней развестись. Что собственно и сделав пару часов назад, обрадовано насвистывая какую-то мелодию себе под нос, отправился на поиски приключений, на свою уже истосковавшуюся по развлечениям и оргиям, красивую...тунику. Хех, шутка, конечно, но то, что сейчас описывалось действительно было недостижимым объектом желаний многих и многих смертных и бессмертных существ. Имея гладкую кожу без единого волоска, круглую и аппетитную форму, предмет сей будоражил фантазии даже самых натуральных натуралов и девственных девственников.
Как уже говорилось, Гадес никогда не задумывался над тем, что есть что-то запретное. И по причине этой не видел ничего плохого посетить чужую пышную свадьбу совершенно без приглашения...

***

Холодный северный мир встретил его порывом снега и ветра, едва не сбившего его с ног. Пришлось покрепче закутаться в большие и пушистые четыре шубы, которые из-за того, что были надеты друг на друга, сейчас сковывали до предела все движения темного бога. Ему сейчас хотелось гулянья и праздника, но устраивать его самому не хотелось. Не хватало еще, чтобы, узнавший об очередной, превзошедшей его размах, оргии Гадеса, Зевс опять прислал бы ему в жены какую-нибудь незамужнюю родственницу. Вот он, впереди среди заснеженных деревьев виднеется совсем неподалеку темным пятном роскошный замок. Когда-то он очень давно встречал его владелицу... Судя по отдаленным слухам, сегодня или завтра она должна выйти замуж. Интересно посмотреть за кого. И выпить интересно...
Интерьер нисколько не изменился. Все те же стены в холодно серых или сдержанных светло-синих тонах, где кое-где виднеются выцветшие от времени гобелены сотканные в разных мирах и привезенные сюда в качестве трофеев или дани. Все те же массивные, пошарканные ножом от жира для придания более свежего вида столы, которые на самом деле ничто иное как просто бруски дерева, чуть обработанные для удобства. Железные стулья на которых от жуткого мороза вокруг до посинения немеет зад, железная посуда...Здесь много что из железа.
А вот она, напротив, довольно сильно изменилась. В осанке появилась какая-то статность, пышная грудь была видна куда сильнее, лицо, как и фигура перестали выглядеть худощаво вытянутыми, даже появилась манящая округлость бедер, которые демонстративно то выглядывали то скрывались за разрезами темно-смарагдового платья. Ей шел этот цвет, такой же как и ее большие и выразительные глаза обрамленные густыми огненными ресницами и такими же прядями волос по бокам, что не были собраны в длинную косу. Волосы... Больше они не топорщились непокорным вихрем не кололись при попытке их коснуться, набравшись силы и блеска теперь они манили куда большим ярким пламенем. Да, она больше не была той запуганной девчонкой, которую он когда-то очень давно пару раз видел ученицей у Гекаты. Это была настоящая королева, сильная правительница и волевая женщина.
Лаувейя... У Гадеса на пару секунд в голове даже промелькнули завистливые мысли о том, что как жаль, что он появился здесь на несколько месяцев пораньше, чтобы заполучить такую красавицу. Но эти мысли быстро пролетели мимо. Нет, второй раз темный бог никогда не попадется в ловушку Гименея. Теперь он свободен и рад этой свободе.
Однако некое сожаление все же было даже не столько из-за вида красоты или зависти, скорее из-за того кем была окружена симпатичная королева. Дикари. Варвары, явно ничего не смыслящие в красоте. Куда выше ее и так немалого роста (сам Гадес доставал бы Лаувейе до плеча, если бы встал рядом), одетые в грязные шкуры, о которые порой вытиралось все, что нужно было вытереть, и не только руки, с холодной кожей цвета льда или неба, стояли огромные горы мышц и мяса и порой не стесняясь ковырялись в носу или отпускали грязные шуточки гремя костяными амулетами на пузе. В общем, полное отсутствие высокой культуры, которую так ценил Гадес. Етуны... Мужчины здесь были все похожи как один, в отличие от порой довольно симпатичных служанок-великанш, снующих тут и там в разноцветных расшитых платьях и соблазнительно виляющих бедрами. Фарбаути не был особым исключением из их числа, разве что выделялся еще более крупной мышечной массой, еще более пугающим оскалом клыков, еще более высоким ростом, что скорее бы сошел за атланта, подпирающего один из небесных краев, чем за етуна. Рядом с ним даже Лаувейя казалась жутко хрупкой. Также Фарбаути выглядел самым недружелюбным.
Едва только Гадес успел зайти в зал и не успев ступить пару шагов, как практически сразу он поинтересовался какого даймона он спрашивается тут забыл. Если б не подоспевшая Лаувейя то, скорее всего, несмотря на все свои темные силы, пришлось бы Гадесу возвращаться обратно в заснеженные сугробы, причем полетом, со скоростью пули, мотивирующим пинком...
- Не в духе настоящего царя выпроваживать заморского гостя с порога, - одернула она будущего супруга, и сразу стало понятно, кто именно будет главным в этом союзе. Нет, возможно, Фарбаути бы несомненно поспорил, но увидев старых друзей неподалеку от входа, отряхивающимися от снега потерял к греку всякий интерес.
- Тот самый Гадес, владыка мертвых, совсем не изменился - произнесла она, - какими судьбами? Ни в жизнь не поверю, что ты бы просто так стал проверять здоровье одной из сотен учениц Гекаты...
- Ну от чего ж, прекрасная Лаувейя, отчего же не пожелать семейного счастья одной из самых завидных северных невест, - сказал он, хотя они оба прекрасно знали зачем именно прибыл сюда бог подземного царства.
- Льстец, - усмехнулась рыжеволосая красавица. - Я думаю, то, что тебе на самом деле нужно находится вон там, - ее взгляд провел дорожку к компании темных эльфов и эльфок, некоторые из которых уже многозначительно подмигивали гостям из разных миров.
Сказав это, Лаувейя удалилась к остальным гостям. Гадес же последовал ее совету. Развратные дроу тут же приникли к нему с интересом, интимно поглаживая с таким умением, что даже в штанах становилась тесно и что-то соблазнительно шепча на ушко. Одна даже забралась к нему на колени и так и сидела там, пока он пил или произносил тосты, вот только Гадесу этот вечер все равно казался каким-то скучным. Одни и те же слова с поздравлением молодых, привычные обжимашки с распутниками по углам для удовлетворения походи, даже выпивка какая-то обычная. Гадесу хотелось чего-то большего. Он раз за разом наполнял бокал, пытаясь понять, что с ним было не так, ведь он думал, что именно это ему и нужно.
Когда уже почти все разошлись, в сильно пьяную голову пробралось так старательно отгоняемое осознание. Ему скучно от своей же вседозволенности. Он так стремился избавиться от Перси, что забыл, что именно ее существование добавляло его жизни пикантности и остроты. А точнее дело было не в самой Перси, а в ее ревности. Гадесу нужно было препятствие. Ему нужно было украдкой по ночам пробираться на гулянки, ему нужно было тайком держать своих любовниц отдельно от жены, и наоборот жену от любовниц. Ему нужно было табу, чтобы его нарушить. А когда табу не стало, когда он перестал чувствовать, что делает что-то запретное и плохое, ему стало скучно...
В таких мыслях он направился искать комнату для гостей, тайно все же надеясь что пирушка с Дионисом через пару дней опровергнет его жуткие догадки.
Ноги слушались плохо, и постоянно приходилось прижиматься грудью к стене, чтобы не упасть вниз лицом и в прямом и в переносном смысле. Давно он так не напивался, что не мог стоять на ногах. Что ж вот и заветная дверь...
Повернув золоченую ручку, он не сразу заметил, что в комнате кто-то есть. Это осознание не пришло даже тогда, когда завалившись бочком на кровать, он обнаружил рядом довольно большое тело.
- Похоже гостей, ик... и правда слишком много, - вслух рассуждал он, его слова все равно заглушал приглушенный подушкой храп етуна.
- Что ты здесь..., - от шока и неожиданности Лаувейя даже не договорила фразу до конца. Прикрывшись только коротеньким полотенцем спереди и старательно придерживая его одной рукой, второй она пыталась поднять тяжелую тушку со своей постели.
При виде округлых обнаженных плеч королевы, манящих бледностью своей бархатной кожи, пахнущей морозным вихрем и немного духами с фиалками, при виде то скрывающейся за тканью полотенца, то случайно проявляющей себя против воли королевы груди, у Гадеса просто голову сорвало. Вот оно! Вот то, что ему нужно. Вот он запретный плод, вот он экстрим, вот от адреналин... Вот решение всех его проблем.
Гадес с силой дернул руку Лаувейи на себя. Не ожидав этого она упала следом на постель. Не медля ни секунды, Гадес тут же потянулся к королеве с пьяным поцелуем. Губы темного бога властно накрыли губы женщины, язык, проникая внутрь, хозяйничал у нее во рту, руки тем временем упорно боролись за клочок ненавистной ткани, отделявшей его желания от ее прелестей.
Звук хлесткой, как удар плетью, пощечины зазвенел в воздухе.
- Что ты себе позволяешь! - почти вскрикнула она, пиная своего нового супруга и практически крича, надеясь, что сможет разбудить Фарбаути, но в ответ последовал лишь храп, который стал только громче.
- Вот только не ври, что сама не хочешь этого, - сказал Гадес, подбивая женщину под себя.
На него посыпался целый шквал хлестких ударов, щипков, оскорблений, огненных шаров, сотворенных ее магией, но все это оказывалось бессмысленным, ибо в одном Гадес был все же прав - Лаувейя действительно этого хотела. Выйдя из душа, она рассчитывала на продолжение только начавшейся брачной ночи, а не то, что после каких-то двух-трех раз ее новоявленный супруг заснет мертвецким сном.
Может быть именно поэтому, в конце концов, Гадесу удалось сломить ее волю. Почти вывихнув сопротивляющейся "жертве" бедра он легко устроился между них. После сегодняшних проявлений любви ее врата легко приняли его возбужденную плоть в свою жаркую обитель. Гадес едва сдержал стон страсти, принявшись снова целовать ее губы, плечи, шею, принявшись отставлять на ее шее свои отметины, нисколько не боясь будущего возмездия.
Он двигался плавно, а огненноволосая красавица уже сама раздвигала соблазнительные бедра, поддаваясь ему навстречу, и страстно стонала его имя. Это была легкая победа, но очень сладкая. Не менее сладкая, чем грудь Лаувейи, которую Гадес с наслаждением то покусывал, то принимался жадно сосать, словно надеясь найти в ней молоко, которого пока там еще не было. Жгучее, почти невыносимое желание все больше овладевало королевой, теперь она извивалась в его руках, подобно неукротимой пантере, почти также зверино урча от наслаждения. Но Гадесу вскоре надоел такой темп. Оставив след на ее бедре от своей замашистой затрещины, он заставлял Лаувейю встать на колени, но своенравная красавица начинала противиться его желанию. Тогда Гадес крепко схватил ее за пламенные косы, потянув на себя с такой силой, что смарагдовые змеиные глаза наполнились влагой слез. Пришлось слушаться. Пришлось прогибаться, ведь Гадесу безумно нравилось до боли выгибать спину своей жертвы практически до хруста костей, таская ее за волосы. Однако боль и дискомфорт быстро прошли, когда Гадес снова проник в ее тело. Стоны вновь расходились теперь по всей комнате, но никто из слуг и гостей и подумать не мог, что стоны эти происходят не от молодой четы супругов, что стоны эти вызывает у королевы проезжий гость, а не новоявленный король.
Гадес так увлекся происходящим, что не заметил, как сделал то, чего делать бы как раз и не следовало - он с удовольствием извергся в сладкое лоно чужой жены, но сейчас это его волновало куда меньше всего. Под воздействием алкоголя глаза закрывались, и похоже не только у него одного.

***

Гадес практически бежал, прыгая по сугробам, и порой увязая в них почти посередине бедра. Ему несказанно повезло. Никто из четы молодых супругов еще не проснулся, а это значит, что нужно было скорее исчезнуть, чтобы не нарваться на молотоподобный кулак Фарбаути и не распрощаться навсегда со своим идеальным греческим профилем. Гадес ругал себя, за то что позволил себе заснуть в такой пикантной ситуации. Но с другой стороны это только подбавляло очков его победе. Он и представить еще не мог, чем для него способна обернуться пирушка в Ётунхейме для выхода из депрессии...

"Я уже взрослый!"...Или Пламя Сближает


Ты уже взрослый! Твою костную ткань сломать уже не так просто
И можно не глотать растишку, чтобы стать выше ростом
Не нужно спрашивать маму, чтоб на ночь двинуть в гости
И там устраивать с друзьями "Дискотеку Косово"...
В Отрыв! - Ты уже взрослый.


***

- И долго еще тебя ждать дядюшка?, - Гермес недовольно топал ногой в крылатой сандалии, наблюдая за тем, как Гадес сначала долго выбирая из своих темно-маренговых хитонов "самый маренговый", теперь старательно напяливал на себя уже кажется восьмую шубу. Рукава никак не хотели пролезать.
- Может я не поеду? А что я Таната уже отправил мне он все расскажет, - с тайной надеждой смотрел на Гермеса бог подземного царства, хотя и так знал, что ехать все равно придется.
- Там твои подписи нужны. И ты же знаешь, что не мне это нужно, я всего лишь передаю то, что отец сказал. Можешь не ехать, но тогда скорее всего он приедет к тебе и привезет с собой Апату*.
Гадес тяжело вздохнул, натягивая уже десятую шубу:
- Устроили мне тут институт благородных девиц, которых некому больше сбагрить. Учтите на второй такой трюк я не куплюсь!
Гермес придирчиво смотрел на дядюшку, который пытался натянуть еще одну шубу на этот раз уже без рукавов, потому что обычные уже точно не налазили. Гадес еле стоял на ногах и был похож на меховой колобок.
- Тебе действительно нужно все это? Нет, ну в Етунхейме конечно холодно, но даже это уже перебор.
- Стар я стал. От холода косточки ломит..., - начал был Гадес, но еле сдерживая улыбку затих, видя как сжимает от недовольства кулаки Гермес, который прекрасно понимал, что владыка подземного царства просто тянет время.
Но как его не тяни, пришлось все же последовать за племянником к открывшемуся порталу...

***

Снег ударял в лицо, заставляя жмурить глаза. Впереди, окруженный ветрами, которые разбивались о го края, виднелся большой полукруглый айсберг, представлявший собой подобие арены и помостов для зрителей. Рыжеволосый мальчик легко перепрыгивал через сугробы, словно это не его сейчас хотел снести в своем водовороте очередной ураган.
- Скукота, - протянул он оглядывая то что, происходило на арене.
Суровые накаченные воины с сине-белой кожей в шкурах рычали друг на друга и поигрывали мышцами, с другой стороны что-то воодушевленно кричали бородатые мужчины, намного меньшего роста, закрытые как в консервные банки в свои железные доспехи и кое-где в такие же шкуры.
Ни одни не другие совершенно не были похожи на него. Молочно-белая кожа была нежной и еще не знала щетины, маленький рост и слишком хрупкие кости вызывали сомнение, как такое создание вообще не снесло ветром. Длинная переливающаяся всеми оттенками от апельсинного и темного золотого до кровавого и красновато-сиенового волосы были заплетены в довольно длинную косичку. Да мальчик был совершенно не похож даже на детей, которые порой тут и там шныряли под ногами своих пришедших сюда родителей. Другие дети обычно были похожи на своих отцов: крепкое еще с детства телосложение, торчащие из нижней челюсти небольшие кривые клычки, красные глаза, черные волосы, а самое главное, то из-за чего с ним часто не хотел никто играть - синяя кожа. Да мальчики тут всегда отличались именно такими характеристиками. Среди девочек порой встречались исключения - их кожа чаще была просто мертвенно бледной, да и клыков не было, а волосы и глаза были самых разных цветов. Но даже они были на целую голову выше малыша, несмотря на то, что многим не было и двадцати лет от роду, а ему стукнет сегодня ночью уже целых пятьсот лет.
- Отойди мелочь, - какой-то из малышей грубо толкнул мальчика, из-за чего тот чуть было не упал в ближайший сугроб. В ответ мальчик показал своему обидчику один из не очень приличных жестов.
- И так ведет себя будущий наследник, - фыркнула проходившая мимо, кутающаяся в шубку девушка, явно не обладающая особым умом, раз посчитала, что просто так толкать будущего наследника - это нормально, а когда он пытается постоять за себя - то это уже что-то ужасное. Мальчик справедливо показал язык этой дуре, и поспешил прошмыгнуть дальше по зрительскому ряду, слыша в след что-то еще не очень приятное.
- Когда я буду королем, то первым делом вас всех казню, - профыркал он про себя, кутаясь в красный плащик, отороченный мехом.
Он уже начинал потихоньку задумываться, зачем собственно пришел сюда, ведь сколько раз наблюдая почти сто лет происходящее так и не понял сути того, зачем там внизу на арене представители его и чужих народов выпускают друг другу кишки, ведь в итоге все равно все стороны подписывают мир. Он также не понимал и того, почему с таким воодушевлением за этим смотрит столько народу, что-то кричат и смеются. Ему казалось, что крошить друг другу черепушки топорами и мечами не очень изобретательно, и если уж убивать, то лучше придумать что-то более интересное, что-то от чего действительно бы можно было смеяться, а этого нельзя было добиться в открытом бою. Для таких игр, лучше чтобы твоя жертва была пленена. Но когда мальчик высказывал такие свои мысли кому-то вслух, то от него только отмахивались, а порой даже неодобрительно фыркали и давали подзатыльник. "Пора бы поумнеть", "пора бы повзрослеть", "ты рассуждаешь не как воин", "Ты рассуждаешь не как мужчина", - часто слышал он в свой адрес. Но он и не был уверен, хочет ли становиться воином. "Куда разумнее думать головой и прожить подольше, чем махать мечом и закончить свою жизнь на чьем-нибудь копье", - так про себя отвечал им он, не желая получить еще один подзатыльник. Так он думал и порой таскал из комнаты матери книги, которые ему так нравились. Книги, в которых как раз и превозносилось искусство того, как думать головой, и как с помощью этого приносить куда большую боль, чем самое острое лезвие.
Он оглянулся назад где слышался подозрительный писк его недавнего обидчика, который пытался что-то вытащить из своих штанов и корчился от боли. "Похоже у меня уже намного лучше получается", - смарагдовые глаза сверкнули от удовольствия собственным успехом в магии, но лишь на несколько долей секунд. Не стоит отвлекаться. Он наконец увидел, то зачем пришел на зрительскую арену...
Делегация в шубах и темных плащах проследовала на зрительские места. Гости. Да именно за этим мальчик и находился здесь. Может быть большинство и будут прогонять его прочь, а большинство и просто не будут обращать внимания, но всегда найдется кто-нибудь кто расскажет хоть что-нибудь новое. Малыш любил слушать о других мирах, он не сомневался, что когда-нибудь настанет тот момент, когда он покинет холодные и ненавистные стены дворца и отправится покорять эти самые другие миры. Нет он ни за что не станет надолго задерживаться здесь, где он чужой для всех.
Изумрудные глаза изучающе оглядывали новых гостей. Внешность у гостей была действительно необычной. Те, кто раньше были в числе зрителей всегда практически были блондинами или рыжими с голубыми круглыми глазами и длинными бородами, всегда при оружии. Мальчик хорошо знал, что это одни из главных врагов его земель. Те же кто сейчас сидели перед ним не имели при себе совершенно никакого оружия, что его несколько удивляло. Они отказались от разносимой сновавшими тут и там девушками выпивки, а один из них хлопнул в ладоши и тут же рядом появилась большая бочка от которой приятно пахло фруктами. Да и внешность у этих гостей была совершенно иной. Практически у всех были черные волосы или же цвета темного шоколада, такие же темные глаза были не такими большими, как у светловолосых врагов, но и не такими маленькими и глубоко посаженными как у представителей его народа. В большинстве своем это были идеальной ромбовидной формы глаза, такие же как у самого мальчика и такие же прямые явно не знавшие драк и переломов носы. Многие из гостей были несколько полноваты, что еще больше подтверждало то, что война и битвы их совершенно не интересуют.
Но на беду любопытного малыша не интересовало их кроме войны так же и его присутствие. Впрочем они не обращались с ним так грубо, как обычные гости, не отпихивали. Но давая в руки яблоко или конфетку махали рукой, словно бы прогоняя какую-то муху, а не будущего правителя. В итоге своих похождений мальчик сумел набрать себе целые карманы еды, но это его нисколько не радовало. Все гости были заняты беседами, практически не глядя на арену и часто над чем-то смеялись, попивая свои напитки из уже преумножившихся бочек.
- Вот смотри, - обернувшись на раздавшийся почти над головой голос, малыш, прислушался к разговору.
Один из гостей показывал другому какой-то блестящий маленький ножик, на котором было что-то неразборчиво написано. Хорошо другой приглядываясь к мелкой гравировке озвучил:
- Возлюбленная моя, если ты когда-нибудь полюбишь кого-нибудь другого, кроме меня, то я тебя, плохая женщина, зарежу вот этим вот ножом, - гласила надпись, двое засмеялись.
Малыш только пожал плечами и проскользнул дальше. Ему не был понятен такой юмор.
Недалеко сидели три женщины, которые все вместе на коленях держали очень большую и толстую книгу. Малыш прочитал первую строчку: "Берхурт станет есть яблоко, подавится и больше не вздохнет, отойдя в мир мертвых", - буквально через мгновение на другой стороне зрительского сектора напротив какой-то чужемирец подавился яблоком и кашляя стал сползать на лед. Он хотел прочитал еще немного дальше, но тут одна из трех женщин обернулась чувствуя присутствие. Пришлось быстро прятаться под скамейку а оттуда как кот скрыться куда подальше. Почему в душе малыша складывалось прочное чувство, что ничего не хорошего не случится если он встретиться с этими женщинами еще раз.
На радость себе он все же заметил впереди недовольно смотрящего на все, скрывающего свое лицо под капюшоном одинокого гостя. Такие обычно были более охотливы поболтать, не находя компании в обществе себе подобных.
- Вы тоже здесь ничего не понимаете, - подкравшись к нему и нагло залазия рядом с гостем так, что чуть ли не плюхаясь ему на колени, - улыбнулся мальчик.
- Отстань мелочь, - желтые белки глаз неохотно повернулись в сторону ребенка, а ледяной холод синевы прожег все внутренности мальчика, так что он невольно сглотнул, хотя был не из трусливых.
- Я не мелочь, я Локи, - в голосе мальчика послышалась некоторая обида.
- А мне какое дело, - грубо фыркнул незнакомец, - чертов правитель послать меня в такой холод, - пробубнил он себе под нос и в следующий момент громко чихнул, утирая сопли. Похоже его одолевал насморк. - Ненавижу детей.
Локи обидчиво сжал кулаки. Он не любил, когда его называли ребенком. Ну и что, что из-за своего маленького роста он мог сойти за ребенка пяти-восьми лет, если представить себе обычного смертного человеческого малыша. На самом деле это был уже вполне самостоятельный пятисотлетний бог, хотя и этот возраст для богов нельзя называть таким уж большим, некоторые из его соплеменников примерно в такие же годы уже отправлялись на битвы.
- Ладно тебе, Танат, - окликнул его появившийся буквально из воздуха мужчина, который был даже закутанных в теплое соплеменников, слишком уж нелепо одет. Множество шуб и телогреек топорщились друг из под друга, но не пройдя и пару шагов он уже едва заметно дрожал, кажется со всем этим добром ему все равно было несколько холодно. - В детях нет ничего плохого, - добавил он, прищурив кроваво-коралловые глаза с черными белками, с улыбкой наблюдая за расширившимися от удивлениями зрачками и отъехавшей в сторону челюстью бога смерти.
Танат слишком хорошо знал, что Гадес, а это был именно он, не любил детей. Именно по этой причине у бога подземного царства их не было. Нет с репродуктивной функцией в темного бога все в порядке, вот только как только какая-либо смертная или даже богиня осмеливалась залететь и заявить, что этот ребенок от Гадеса, через какое-то время ее, а в каких-то случаях и родившегося ребенка находили мертвыми при тех или иных обстоятельствах. По этой причине, да и не только по ней Гадеса не очень любили среди всех остальных богов, ведь это по их меркам было слишком жестоким. И вот сейчас владыка царства Аида заявляет, что в детях нет ничего плохого?
- Да, Танат в детях нет ничего плохого, - повторил фразу Гадес, чтобы подтвердить, что Танат не ослышался, - разумеется, если они не твои, - на этих словах он довольно громко рассмеялся, радуясь, что его шутка удалась. - Лицо попроще сделай и можешь идти, как видишь меня все же сюда затащили, - добавил он.
Недовольно пофыркивая и обзывая своего повелителя не очень хорошими словами, Танат открыл на какую-то долю секунды в воздухе портал и как тень исчез в нем. Мальчик завороженно посмотрел ему в след, хотел бы он тоже научиться так же легко сотворять такие сложные заклинания перемещения как эти гости.
- Хороший малыш, - расслабленно плюхнувшись на место Таната, Гадес удостоил Локи мимолетным взглядом, чем вывел его из восхищенного состояния.
- Я не ребенок! Мне уже пятьсот лет! - кончики волос на косичке подозрительно засверкали и на короткое время превратились в яркое пламя, как и глаза - они стали словно бы два маленьких уголька.
- Пятьсот лет. Это действительно "много", - язвительно хмыкнул владыка подземного царства, - а мне вот уже около нескольких миллиардов, наверное. Знаешь, после тридцатой тысячи как-то перестаешь их считать.
Волосы юного бога погасли а челюсть отъехала так же как недавно она уходила в сторону от Таната.
- Сколько-сколько? У нас вообще больше десяти тысяч никто не жил. Убивают, - теперь Локи и вправду ощутил себя довольно маленьким, но все же из упрямства все же решил показать то, на что был способен и поморщив веснусчатый носик, зажмурился концентрируясь на магии. Теперь перед Гадесом не маленький мальчик, а вполне взрослый для настоящей битвы, только несколько худощавый рыжеволосый юноша-подросток. Он самодовольно шмыгнул носиком и поправил несколько покоротевшую из-за изменения в росте косичку.
- Ну и варвары, какими были такими и остались - потер руку об руку желая согреться темный бог, не сразу обратив внимания на фокус.
Посмотрев на юношу, темный бог только рассмеялся:
- Ладно-ладно. Не трать все силы, а то они мне еще пригодятся, - он поманил его к себе пальцем поближе. - Слушай, признаться, я думал, что один такое умею, - кивнул он на рыжие волосы. - Вот только пламя у меня холодное, интересно а у тебя как?
- Да я заметил, что вам холодно дяденька, - нагло взгромоздившись на колени к гостю, сказал Локи и "включил свою лампочку".
Все же, несмотря на то, что он изменил свое тело, Локи в душе оставался еще тем ребенком, поэтому так легко доверялся незнакомцу и так легко совершал поступки, которые могли показаться окружающим двусмысленными или даже неприличными. Ведь так на коленях на трибунах сидели в основном только привезенные для этого специально рабыни или добровольные эльфы и эльфийки соответствующего поведения. Чтож, это было одним из пороков этой расы.
- Педофил! - тут же послышалось откуда-то из ряда гостей сидящих рядом.
- Я тебя тоже очень "люблю", братец, - фыркнул Гадес, греясь теплом такого удачно ему попавшегося ребенка.
Он даже снял с себя пару-тройку шуб.
- Да, я думал маги тут уже давно вымерли. За исключением может быть некоторых женщин.
- Ну почти, что может и вымерли, - пожал плечами юноша, поджав губы уже подозревая, что его могут за это отругать, ведь в его мире единственным достойным занятием была война.
- Расслабься, я не из тех, кто понимает зачем выпускать в бессмысленной резне друг другу кишки, если можно договориться. К тому же, что толку в обычной войне. Какое удовольствие? Если уж и убивать, то я предпочитаю пытки, - его тонкие пальцы бродя по рубашке подростка слегка щекотали, - протыкаешь, например, вот здесь и вот здесь, подвешиваешь, а затем..., - Гадес несколько осекся видя, что некоторые сидящие рядом боги притихли, но только улыбнулся. Он любил вызывать в них ужас и отвращение. Пусть лучше боятся, зато к нему лишний раз не сунутся. - Затем даешь волю своей фантазии, - несколько туманно закончил он фразу, глядя на восхищенно сияющего Локи.
Юноша чувствовал, что гость словно читает его собственные мысли, такого еще никогда не было. Теперь ему было чем заняться и о чем поговорить, с тем кого он сейчас старательно грел. Тем более, что собеседник был судя по всему очень опытен, да и оказывается еще и когда-то был в этих землях и интересовался теперь, что изменилось за времена его отсутствия...

_______
* Апата - богиня лжи и коварства в античной мифологии.



Соблазнение Невинного

Это как поезд с билетом в один конец,
Это как не вовремя сорванный нимб,
Главное только определиться,
Кто из нас двоих Эдип?

Собачье Сердце – Инцест


***
Мужчина с легкой завистью смотрел на, кажется совершенно не чувствующего пронизывающий до костей ветер, от которого за пару секунд в носу вырастают метровые рога-сосульки, мальчика. Все же, несмотря на свои порой жестокие взрослые пристрастия и большое желание казаться старше, чем есть, новый знакомый все еще оставался ребенком, со своей детской непосредственностью показывающим сделанные им снежные фигуры, и гордо вздергивающим чуть курносый веснушчатый носик, когда его хвалили. Да и не только стойкость к холоду вызывала сосущее слегка где-то в груди чувство у темного бога, он видел то чего его лишили – детство, пусть и не среди дорогих шелков и золотых безделушек, так как они просто не могли существовать в разоренном многими войнами и дрязгами мире, среди грязи, крови и холода, умудрилось остаться то, что когда-то было присуще и немного ему самому…
Глаза ребенка светились тем же наивным теплым янтарным светом, который был присуще и ему, до того, как его поглотила Тьма… Нет, Тьма была всегда рядом, вначале в утробе матери, затем – в желудке отца, а после Тьма стала его работой, разбив перед этим весь хранившийся в янтарном взгляде свет…


- Ты все еще хочешь противостоять мне? – черные брови нахмурились, глаза метали молнии, несмотря на то, что несколько минут назад они масленились от блаженства.
Нет, еще как будет. Гадес, скаля зубы, утирал измазанные в белом губы. Только теперь будет действовать намного умнее.
Ему сразу не понравился этот новоявленный брат. Мало того, что он забрал всю его славу, когда своим начинавшим набирать силу пламенем Гадес уже заставил Кроноса кататься от боли в желудке по земле. Зевсу ничего не нужно было делать. Даже сражаться не пришлось. Он просто вспорол живот тому, кто свинья визжал от резкой боли. Но это было только началом. Когда он заявил свое законное старшее право на престол, над ним только посмеялись. Быстро же успел он всех расположить к себе. Еще бы. Посейдон всегда был слишком глуп и легко поверил в Зевсову «избранность». Его же мамочка защитила! А почему защитила то? Он был меньше всех братьев и сестер, в его внешности не было пугающих странностей гигантов, вроде проявлявшейся огненности волос Гадеса в приступах гнева или бороды, похожей по виду на водоросли, как у Посейдона… Вообще Гадесу все чаще казалось, что Рея нагуляла его от кого-то другого, раз так его берегла.
Он был внешне иначе сложен, намного слабее, но хитрее. Да и кроме того этот «избранный» сразу стал делать то, от чего на его сторону встали все сестры – трахать их.
Да, Гадеса даже передернуло впервые в тот момент, когда он увидел как они липли к Зевсу, чтобы получить смачный шлепок по заднице или засос на шею. Отвратительно! Он не знал почему, но ему было отвратительно. Сам Гадес никогда не притрагивался к своим сестрам. Его они не интересовали. Скучные и вечноноющие о том, как тяжела жизнь в желудке, создания, не вызывали интерес, впрочем и у Посейдона. У него вообще, казалось, ни к чему интересов не было. Да и мыслей в голове тоже никаких…
И вот теперь этот «избранный» заявил, что сядет на трон? Неслыханная наглость. Да если б не Гадес, Кронос бы его мечом как зубочисткой в зубах поковырялся, после того как им бы закусил. Сестры так, конечно, все на его стороне… А Посейдон? Пообещали ему покупаться в его любимой водичке, и он рад как младенец. Один в поле не воин. Особенно, когда против тебя выходит не воин, а бесчестный хорек, который сражается не как мужчина, а кусается и царапается как мелкая девка.
Но этой девке, всеже как-то удалось поставить Гадесу подножку, так что тот упал на колени. То, что было дальше… Будущий темный бог ожидать просто не мог. Грубо схватив за волосы, Зевс заставил подкупленного морями брата держать старшего сзади. Приподняв полы хитона, он грубо надавил на лицо поверженного пытаясь открыть его, но встретился лишь с зубами. Вход пошли оплеухи и пинки. Один из таких, пришедшийся по груди выбил дыхание Гадеса, заставив его открыть рот, чем будущий громовержец не преминул воспользоваться…
От быстрых и резких движений к горлу подступала рвота, а от ударов со всех сторон за то, что он плотно стиснул зубы, желая откусить то, что в него засунули, вскоре начала кружиться голова. Темные круги плыли перед глазами…
Темнота, она была по всюду, кажется не только перед взором, кажется, она проникала в сами глаза, окрашивая их в свой жуткий цвет, кажется, она проникала в душу, выметая из нее все наивное, детское, любое чистое представление о чести и порядочности, о правде и доброте…
Он поддался ей всего на одно мгновение, и этого было достаточно.
- Ты все еще хочешь противостоять мне, братец-шлюшка, - остальные смеялись над словами Зевса. – Попробуй, получишь снова. Хотя нет, я вижу тебе понравилось…, - будущий громовержец призаткнулся на секунду встретившись со взглядом черно-кровавых глаз. Он никогда особо не обращал внимание на старшего, но тем не менее не мог не заметить, что что-то изменилось. Черные белки словно высасывали душу по капле, но Зевс никак не мог оторвать взгляд. Братья и сестры, почувствовав словно что что-то не так, тоже притихли.
- Я…я не отдам тебе трон, - голос до этого уверенного в себе победителя чуть было не сорвался. – Трон Олимпа. Но ты получишь свою долю, - Зевс сжал кулаки, пытаясь вернуть себе чуть было не потерянную уверенность.
Чего он боится? Мальчишки, что минуту назад стоял на коленях.
- Ты будешь править подземным миром, - Зевс явно не хотел держать брата рядом с собой. – И всякий, кто умрет, будет в твоей власти.
- Отлично, - разбитые недавно в кровь от ударов губы расплылись в улыбке. – Значит, вы все будете служить мне.
- Глупец, боги бессмертны, - Зевс уже было начал смеяться.
- Наш отец тоже думал, что бессмертен…
Посейдон покосился на среднего, кажется и до него стало доходить, что новоявленный предводитель где-то допустил ошибку.
- Я позабочусь, чтобы никто из богов не убил другого, - лицо будущего громовержца перекосилось от недовольства.
- Я и не сомневаюсь в этом…
Тьма. Тьма теперь навеки и внутри и снаружи. Тьма теперь станет его царством…


Гадес дернул головой, словно очнувшись от сна или видения, в которое чуть было не провалилось его сознание.
- Дяденька, вы, кажется, совсем замерзли, - мягкий голосок окликнул его, - а на морозе нельзя спать, а то не проснетесь.
Гадес слабо улыбнулся. Только что вновь накрывшая его Тьма, вновь на время отступала. Локи подбежал к нему и с детской наивностью и доверием обнял, пытаясь согреть:
- Вы как ледышка!
- Да, лучик света, я и правда несколько замерз, - Гадес посмотрел на рыжего малыша, а затем на теплую палатку, которую он поставил, так как не хотел ютиться со всеми в гостевых комнатах, слушая пьяные бредни, и которая, как оказалось, была теперь совсем не далеко. – Пойду согреюсь, да и тебя наверное родители заждались, заметив, что небо стало покрываться зажигающимися звездами, сказал Гадес.
- Я с вами, - переливающиеся янтарными и изумрудными порой оттенками глазки сделались большими и немного нагло смотрели на темного бога. – Я не хочу домой…, - малыш вздохнул. – Очень не хочу.
- Хех, давно ко мне добровольно в гости никто не заходил. Что ж пошли, - почему-то Гадесу не хотелось прогонять единственного собеседника, который его сегодня не раздражал. К тому же раз он не хотел домой. Не у всех, как известно хорошие отношения с родителями. Одни вот вообще своих детей едят…
Внутри палатка была значительно больше, чем казалась снаружи. Горел костер, возле которой стояла пусть небольшая но удобная кровать, рядом с которой был небольшой столик, на котором стояло несколько бутылок вина. На полу совершенно не было снега, словно перенеся с собой палатку, Гадес перенес и климат, который был ему нужен.
- Круто…, - оценил Локи обстановку, - когда-нибудь я тоже смогу такое наколдовать, облизнув губки сказал он. Щеки в тепле моментально стали красными и немного сливались с ярким цветом волос.
- Ты наверное голоден? Я поищу что-нибудь, - Гадес полез в ящик возле кровати, где был припасен пусть и уже холодный, но все еще вкусный копченый кусок мяса, фрукты и сладости.
Маленькие ножки осторожно подошли к тумбочке. Тонкий носик принюхался к бутылке, и почти сразу она была пустой.
- Да, поесть теперь было бы неплохо, - от выпитого щеки теперь совсем стали помидорового оттенка, а глазки съехались чуть в кучку.
Локи попытался незаметно поставить спрятанную за спиной бутылку на место, но пальцы промахнулись и она покатилась, выдав то, что он сделал.
- Эй, - Гадес почти сразу подтянулся к нему, - такой юный а уже алкаш, - усмехнулся он, тому как смешно и испуганно юный гость пытается сделать вид, что ничего не было.
- Я не алкаш, - обидчиво вскинул веснусчатый носик Локи.
- Алкаш, раз пьешь один и без закуски, - Гадес подтолкнул его к кровати и взял вторую бутылку, разливая ее по бокалам. – Расслабься, я тебя не собирался ругать, - добавил он, видя расширившиеся от удивления глаза.
- Это вкусная выпивка, не горькая, я всегда хотел ее попробовать, но чужаки, что привозили всегда все сами выпивают.
Темный бог только улыбнулся, понимая, что в этих краях хорошее вино редкость, он подлил еще вина своему юному гостю.
- Смотри, чтоб совсем не окосел, а то мама наругает, - смеясь, потрепал волосы Локи он, но тут же прикрыл рот ладонью.
- Я уже взрослый! – обиженная моська была очень мило надута.
- Да, да ты же мне показывал, прости, - тут же исправился темный бог.
Но все же вскоре оказалось, что он был прав. Локи быстро пьянел и идти домой уже никак теперь не мог.
- Мне…пора…ик…, было приятно, ой познакомиться, - беспоможно пытаясь встать, шевелил ногами он возле очага, но снова падал с каждой новой попыткой.
Вздохнув, Гадес только теперь понял, что поить крепким греческим вином того, кто его никогда не пробовал в таких количествах – плохая идея. Но у него никогда не было детей, чтоб это знать. Пришлось тащить своего гостя в постель и ложиться спать, потому что он уже настойчиво зевал.
Не раздеваясь, Гадес укрыл Локи шкурами и сам прилег рядом. Все же спать с кем-то было намного теплее, чем одному, но вот юный гость явно так не думал. Ему было жарко и несколько раз от откидывал шкурку, которая так была нужна Гадесу, а потом в полусне что-то бормоча, стал стягивать с себя одежду, но на этом все далеко не закончилось.
- Эй, что ты делаешь? – Гадес был ошеломлен тем, что его хитон тонкие пальчики чуть ли не разорвали, стягивая вниз.
- Мне жарко, тебе холодно, - пьяные губы медленно выговаривали слова, улыбаясь.
- Да, и что с того? – темный бог явно не понимал, к чему все это вел его гость. – А то, что тела лучше обмениваются теплом без одежды.
- М-м-м, вот ты о чем, - улыбнулся бог царства мертвых, воспринимая своего гостя все же как ребенка из-за его поведения и роста, он без задних мыслей обнял его. Локи уткнулся носом в грудь темного бога.

«Семья…Друзья… Я никогда не хотел иметь ее, мне всегда приходилось с ней мириться. Сначала с сестрами и братьями, которые стесняли меня в желудке. Затем с женой, которая тоже часто мешала… Неужели быть с кем-то, это может быть не противно?», - Гадесу почти не спалось, еще и Локи рядом все время возился.

Маленький носик настойчиво задел темный уже начинавший твердеть от этого сосок, снова и снова.
«Он что специально это делает?», - в очередной раз после такой манипуляции вздрогнул Гадес и только теперь внимательно присмотрелся к лицу своего гостя. Глаза плотно закрыты, а вот губы никак не могут удержаться от улыбки и едва ли не хихикают. Малолетний извращенец!
- И что это мы делаем, - не выдержал темный бог, когда тонкие и маленькие пальчики нагло сжали его округлую попку.
- М-м-м…А? – хитрюга зевнул и сделал вид, что неохотно открывает глаза. – Что? Я сплю.
- Да ладно? Что-то я не вижу, - слегка нахмурился бог царства мертвых.
Малыш придвинулся и горячо, хоть и несколько неумело впился поцелуем в губы, офигевшего от такой наглости бога мертвых. Еле как сильно стивнув плечи, Гадес смог оторвать Локи от себя.
- Ты меня раскусил, - юнец явно нисколько не смущался того, что только что сделал. – Ты мне сразу понравился, поэтому я подошел именно к тебе…
- Что?? – Гадес чуть было не упал с кровати, ему и в голову не могло придти, что такой малыш, мог всерьез к нему приставать, а теперь все больше понимал, что ему не показалось.
- Послушай, так нельзя…ты…тебе только пять сотен, а мне уже…ну очень много…
- Сколько уже говорить, что я не ребенок, - в зеленоватых глазах сверкнули гневные искорки обиды, а в очаге за спиной резко вспыхнуло пламя, которое чуть не прожгло полог. – Ну почему так всегда, даже моя младшая сестра уже по углам с Бауги зажималась, а меня никогда не воспринимают всерьез… Никто…
Локи резко отвернулся, натянув обидчиво шкурку на себя, а Гадес так и остался хлопать глазами. Он боялся признаться себе в том, что жалел, что оттолкнул своего гостя, снова прикрывшись хитоном, он боялся, что гость также заметит почему он это делает…
- Давай спать, - примирительно попытался сказать он, но Локи не ответил, как впрочем и не спал, продолжая с удвоенной силой ерзать на постели.
Через время он все же повернулся и как-то виновато косился на бога мертвых из под полуопущенных ресниц, понимая, что для гостя ведет себя слишком нагло.
- Я не сержусь, - потрепал его по волосам Гадес, прижав к себе.
- Д-дело не в этом…, - малыш неохотно прижался, и было заметно как он напряжен.
Темный бог и сам уже заметил в чем именно было дело, похоже тут не он один был возбужден.
- Похоже тебе не стоило пить столько вина, - вздохнув, сказал он. – Хорошо я не буду смотреть, если стесняешься…
- Стесняюсь чего? – явно не понимал наглый гость.
- Ну того, чего делают в таких случаях, когда возбуждаются…
Локи только хлопал рыжими ресничками, кажется, он не понимал, чего от него хотели.
- Все же ты еще точно ребенок….Что делать-то будем?, - спросил Гадес, поняв, что ни намеками, ни прямым текстом его гость абсолютно ничего не знает о самоудовлетворении.
В ответ наглый рыжик снова полез с поцелуем.
- Нет…я так не могу, - несмотря на вновь вспыхивающую во взгляде обиду остановил его темный бог, - хорошо, повернись только.
Малыш начал соблазнительно крутить попкой, а Гадес только кусал губы. Все же этот развратник очень умело шел к своему, но темный бог был еще упрямее.
Прижав Локи к своей груди, он обхватил своей рукой его ладонь и плавно провел ей вниз к уже почти прижавшемуся к животу члену, плавно двигая рукой вверх вниз вскоре он убрал ее, уткнувшись в волосы мальчика, пока тот учился снимать свое напряжение.
Жаркое дыхание будоражило кровь, да и спинкой Локи ерзал безумно приятно. Гадес еле себя сдерживал, чтобы не наброситься на него. Но что-то внутри останавливало его, какое-то предчувствие…
- Хорошо…, - малыш пьяно улыбался и снова тянулся за поцелуем к темному богу, поглядывая на свой измазанный белым животик. – Но я тебя все равно соблазню, не отвертишься, - густые рыжие реснички все реже моргали, Локи почти мгновенно проваливался в сон, расслабившись в теплых объятьях. Гадес в этот раз не разрывал поцелуя.
- Соблазнишь, только сначала подрасти.
За входом уже настойчиво в третий раз каркал ворон. Стараясь не разбудить наконец уснувшего соблазнителя, натянув наскоро тунику, Гадес выгляну из шатра, ежась от резкого перехода с тепла на ветер. Он был прав в догадках. Это было послание, привязанное к лапке птицы.
Быстро отвязав его дрожащими пальцами, Гадес поспешил внутрь, разворачивая его попутно.
Витиеватый женский почерк, как всегда никакого приветствия… Лаувея.
«Он гулял с тобой, как мне сообщили… Что ж это очень хорошо, что вы наладили хорошие отношения. Так как все же ты его отец... Думаю, ты помнишь и этак эту недолгую историю, но прошу все же утром зайди ко мне…».
Никаких имен, никаких подписей, но Гадес прекрасно понимал, что речь была именно о его сегодняшнем неожиданном госте, и даже примерно догадывался, почему письмо было таким….
Предчувствие не подвело...

запись создана: 30.11.2014 в 23:55

@темы: от Локи, ЯЛП