Фэндом: Мифология
Пэйринг или персонажи: Винсент Браги, Гадес Юнфорт, Кайл Тор, Люсьен Лофт, драуг, призраки.
Рейтинг: R
Жанры: Джен, Мистика, Философия, Даркфик, POV, AU, Мифические существа, Эксперимент
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, ОМП
Размер: Мини
Описание:
Грязь. Выжженные деревья. Мертвые улицы. Искаженные болью приклеенные улыбки. Я не хочу возвращаться туда, но каждый раз иду. Там есть что-то важное, там есть ключ к свободе...
Посвящение:
Рэну, снам и той травке, которую я в них курил.
Примечания автора:
Вы точно уверены в том, что ваша реальность - это не сон, а сон - это не ключ к вашей настоящей реальности, не ключ к Свободе? Я больше не уверен....
Так же я не могу сказать, какая из этих отрывочных и, возможно, непонятных историй сон, а какая реальность...
Говорят, что древние давно мертвы, а я вот в этом уже тоже не уверен.... Как и не уверен в том, что люди поклоняются тому, кому надо, но это лишь мое мнение...
Я ни в чем не уверен, я лишь вижу кругом эту изнанку, вижу кругом настоящие сущности людей, животных, и порой чего-то иного... Написал все это под впечатлением от того, что постоянно вижу вокруг... И кажется, что я тоже скоро буду лежать за это где-нибудь в психбольнице, с историей под номером 17... Ехехе... Но опять же, я не уверен...
читать дальше
Мой друг. Мы так давно не виделись, и не смотря на это, нам совершенно некогда поговорить, грохот со спины все приближается, а значит скоро нас смогут догнать, значит скоро нас смогут убить. Не смотри на меня так, я не оставлю тебя, как ты просишь. Ни за что! Слышишь? Но, ты как всегда молчалив. Ты так редко говоришь со мной, все больше слушаешь. Вот и сейчас молчишь, хотя кажется в такой ситуации невозможно сохранять такое спокойствие, но твои голубые, немного выцветшие из-за множества увиденных смертей, боли, несправедливости, все с таким же умиротворением и какой-то нежностью смотрят на меня. Ты что-то настойчиво пытаешься мне отдать. Разве может сейчас быть важным какой-то старый серый зонт. Нелепость. Но ты строго нахмурившись, всучил мне его в руки и толкнул вперед, навстречу неизвестно откуда появившемуся ослепляющему свету.
Стена! Позади совершенно белая непроницаемая стена. Что за мистика! Я старательно ощупываю каждую ее грань, пытаясь найти скрытый рычаг, чтобы вернуться к тебе, мой друг... Чтобы вернуться ко всем вам, мои друзья, те, кто остались там, по ту сторону... Женщины, оторвавшись от швейных станков и столов со множеством тканей, нитей и иголок смотрят на меня, как на сумасшедшего, когда я ногтями, стирая пальцы до крови, пытаюсь содрать белую ровную известку. Я ведь так и не сберег то, что ты просил меня сохранить. Старый серый зонт. Почему теперь он мне стал казаться таким важным. Самая тучная, суровая из женщин в темно-зеленом платье в пол и черными волосами, аккуратно собранными под косынкой оторвала меня от этого занятия, положив мне свою медвежью лапу на плечо.
- Молодой человек, нечего моих работниц распугивать, расскажите что случилось, быть может я смогу вам помочь. И как вы вообще здесь оказались, мне казалось, что дверь я закрывала на глухо.
Я, все еще с трудом отходя от шока, уставился на нее. Да, вот и как ей объяснить как я здесь очутился, если я и сам не до конца могу это понять.
- Понимаете, я ищу своих друзей. Они остались там, - я едва себя удержал от того, чтобы не кивнуть на стену, не хватало еще чтобы меня приняли за сумасшедшего.
- Как зовут ваших друзей, быть может мы видели их? - все также спокойно спросила женщина.
- Винсент Браги, Гадес Юнфорт, Кайл Тор, - без раздумий отвечаю я.
Оторвавшись от работы, все швеи снова обернулись на меня.
- Это невозможно. Вы просто не можете. Вы не можете их знать, - одетая точно так же как и та, что первая заговорила со мной, сморщенная словно мумия седая старуха уставилась на меня своим единственным черным глазом. - Они умерли пятьдесят лет назад во время осады. Я лично знала Кайла..., - порывшись в ящике довольно грязного и обшарканного ножом стола, она достала черно-белую виньетку, пожелтевшую от времени. Так и есть. Все они были на снимке. Вместе с четвертым рыжим худощавым пареньком. Вместе со мной....
- А этот? - указал я на собственное изображение.
- Люсьен Лофт? Он пропал без вести пятьдесят лет назад.
Голова начинала кружиться от всей абсурдности происходящего и что было дальше я почти не помнил, только темноту, что окружала меня липким коконом. Это ложь. Я же только что вас всех видел. Я же... Я знаю, что все это ложь. И я докажу это. Я найду вас!
Зеленые деревья, птицы с ярким оперением, все это резко теряет краски всего лишь от одного прикосновения, словно бы кто-то проходится по ним ластиком, стирая всю жизнь из них одним движением руки. Неужели это все я? Нет, вот он впереди, виновник этой смерти природы. архипризрак, драуг, месть с того света. Вот только месть за что? Я не помню, что я сделал. Жуткое существо, словно собранное из частей, сломанных и искореженных когда-то доспехов и одежды воинов, павших в бою. У него нет лица, зато в руках он сжимает что-то знакомое. Старый серый зонт. Вот почему Винсент так настойчиво просил меня сохранить его. В руках драуга старая оболочка распадается и теперь это длинный меч с серебристо-черным лезвием, объятым пламенем. Все, чего бы ни касался этот меч терят жизнь и краски. Вот и теперь когда-то цветущая яблоня обратилась обугленной головешкой, даже голубое и ясное небо превратилось свою искаженную черно-серую копию. Кругом грязь, кругом черный дождь, который продолжает, вместе со взмахами черного меча, уничтожать жизнь вокруг. Когда-нибудь он доберется и до меня. Один шаг назад - оборона, два - поражение. Не знаю откуда, но эта мысль прочно и ясно утвердилась теперь у меня в голове. Я встал в оборонительную позицию. У меня нет оружия. Но сдаваться я не собираюсь. Я знаю, что на кону что-то важное. Более важное, чем моя жизнь. Драуг быстро перемещается вперед только смеясь над моими жалкими попытками, черный меч, направлен мне точно в грудь. Я выставляю вперед руки, но я не восточный мастер боевых искусств, и мне только немного разрезает ладони. Черное лезвие, от него нет даже боли, а вот пламя мигом охватывает все мое тело, заставляя меня кричать от боли. Хотя... Может минута, может чуть больше и я перестаю чувствовать и ее, с удивлением глядя как все мое тело поглощает это пламя. Словно питаясь им, я чувствую прилив сил. Теперь я начинаю понимать чувства драуга, я тоже хочу убивать.
Серые улицы полны может бессмысленных, но таких наивно притягательных жертв. Какое же непомерное удовольствие посреди людной грязной дороги, в которой ноги увязают по колено в какой-то мерзкой жиже, вонзить острые когти в свежую еще трепещущую плоть молодого мужчины, слышать как трескаются кости под нажимом, как хлещет водопадом из раны кровь. Как же легко у людей ломается грудина. Желудок? Прочь! Какое мне дело до того, какие остатки содержаться в тебе от твоего вчерашнего обеда. Легкие? Нет. Мне это тоже не нужно. А вот и оно, то, что я так долго искал. Сердце. Как быстро бьется. Ничего, я сейчас это прекращу. Один рывок. И, захлебываясь собственным хрипом, мужчина падает на землю.
Этого мало. Я хочу больше. Почему мне так нравится это безумие? Вид искаженных болью и страданием лиц - вот лучшая пища. Что ты смотришь на меня, девочка? Что школьная коричневая форма уже намокла от страха? Хорошо, сейчас мы ее подсушим, а точнее поджарим! Ахаха! От одного моего желания, несчастная горит заживо, как впрочем и еще пара свидетелей моего пиршества. Но видимо не все. Где-то далеко я слышу все новые и новые крики. Это плохо. Если их здесь будет слишком много, даже моих сил может не хватить. Нужно уходить.
Белые арки. Кажется здесь я уже проходил. Видимо, я опять хожу кругами. Снова среди сожженных деревьев и ссохшийся травы, уже не знаю сколько времени я не могу выбраться отсюда. Проклятое место. Но впереди вдруг показалась темная фигура в черном бесформенном балахоне. Слишком вытянутое лицо с какой-то пугающе широкой от уха до уха белозубой улыбкой, большие спокойные голубые, но немного выцветшие глаза. Винсент? А я и не узнал тебя без бороды. Как-то уж жутко ты выглядишь, но ведь неудобно сказать такое другу. Ты жестом приказываешь мне идти за тобой, говоришь что хочешь показать мне что-то интересное. А ведь мне так хочется сейчас совсем другого, хочется расспросить обо всем том безумии, о том, почему меня так старательно уверяли в твоей смерти...
Старый театр. Странно, я никогда почему-то не замечал этой черной обгорелой башенки на его задворках. Ты говоришь, что раньше театр был именно здесь в этой маленькой части, но очень быстро сгорел прямо во время представления со всеми зрителями и труппой. Эту часть здания несколько раз пытались сносить, но почему-то в самый последний момент передумывали. Да и любителям призраков и мистики нравится бывать здесь, хотя многие лестницы и прогнили, и готовы вот-вот обрушиться, все равно некоторые отваживаются пробираться сюда.
Пришлось долго взбираться вверх по железной, почерневшей и покрытой ржавчиной и сажей, старой лестнице практически под небольшое окно в чердаке - единственное не заколоченное и не заваленное каки-то мусором место. Внутри, на удивление все не выглядело так уж обгорело и кошмарно, как я ожидал, даже все пространство кажется безумно просторным: открытые арки, вместо дверей, множество переходов на подвесных, видимо восстановленных так после огня, лестницах - все это не могло поместиться в маленькой башенке. Слева от окна, конечно все более разрушено и хоть недалеко и виднеется комната со множеством детских, довольно дорогих игрушек, которые так и манят к себе, посмотрев на совсем уж прогнившую лестницу, я решаю, что лучше туда не ходить. И кажется, я правильно делаю, игрушки, то ли по природе дикого механизма, то ли действительно по живой сути внутри них, повернули ко мне головы с пустыми глазницами и растянулись в такой же неестественно широкой улыбке, как и Браги. Хотя, кажется в этом месте все улыбались таким образом. Даже две старушки в углу за старым покосившися столом без скатерти, смотрели с такими же улыбками прямо в душу как близнецы.
- Не ходите туда.
- Не ходите дальше, там все совсем прогнило, - сказали они почти в один голос, но почему-то я пошел дальше направо, не послушавшись их совета.
Лестницы под нашими с Винсентом шагами все сильнее раскачивались и постепенно вели нас вниз, все глубже и глубже, туда где слабо серый солнечный свет совсем не проникал, в глубокое подземелье, в многоэтажный почти разрушенный лабиринт.
Хотел бы я понять, что же это такое. Больница для душевнобольных, старый университет или школа, тайное место сектантов, либо же лаборатория какого-то безумного гения. По всему видимо, что актеры настолько в этом месте вживались в свои роли, что даже обустраивали себе комнаты, подходящие для их любимых образов. Несмотря на руины, обугленные стены, провалы в каменных кладках коридоров, местами обвалившиеся потолки, все это выглядело довольно впечатляюще, учитывая, что многие стены были расписаны различными картинами, а в каждом коридоре было множество зеркал, пусть сейчас почти все из них и разбились. Я взглянул в одно из них и если бы не стена позади меня, то наверняка бы упал. Это я еще хотел упрекнуть Винсента в его пугающей внешности. То, что я увидел там, даже не покажут ни в одном фильме ужасов. Живой скелет, обтянутый кожей, напоминал мумию. Одежда свисана разодранными клочьями. Лица и не было вовсе. Лишь горящие слабыми красновато-желтыми угольками провалы вместо глаз с черными кругами на половину этого нелица. Рот - наискось разрезанная кривым ножом полоса. Горящие волосы и кончики черных длинных когтей, это нельзя было назвать ногтями, на безумно длинных пальцах, добавляли жути в этот облик. Но все же и к нему постепенно можно было привыкнуть.
Отвлекло меня от созерцания себя другое существо, тоже немного смахивающее лицом, то ли на мумию, то ли на кикимору, второе приходило в голову, скорее из-за такой же разодранной одежды, словно изгвазданной в какой-то тине. Светло-русые, спутанные волосы также были в этом нечто зеленом. Лишь голубые, глубоко голубые глаза были осмысленными. Эти глаза не могли принадлежать чудовищу. Они были так знакомы, так измучены.
- Кайл?
Существо улыбнулось, радуясь что я узнал его. Что же произошло со всеми нами? Но как и Винсент, он не дал мне время на расспросы.
- Пойдем, нас давно ждут, - сказал все тот же знакомый голос.
Кайл быстро пошел вперед, и мне пришлось почти бежать за ним, ведь он был куда выше меня ростом, а значит и шаги у него были большие размашистые.
Мы пришли в какой-то странный зал со множеством столов, стоявших на возвышении по отношению друг к другу. Это место больше всего напоминало класс для занятий. И действительно за старыми обоженными столами силели дети. Только и в них было нечто странное. Их тела словно просвечивали то, что было за ними. Да это были призраки детей. Такой же призрак учителя, скорее больше напоминающий уже разложившийся скелет вел у них что-то вроде урока. Это были будущие актеры, потому что я заметил, что по листам у них в руках, дети по ролям читали свои роли. Заметив нас, учитель сказал, что урок окончен а для нас у него есть особое задание.
Однако я не стал его дослушивать, хотя что-то внутри и подсказывало мне, что это, возможно, имело какое-то значение. Совсем недалеко за двустворчатой дверью слышался крик. Этот голос. Он принадлежат последнему третьему моему другу, которого я еще не успел найти. Несмотря на недоуменные взгляды Кайла и Винсента, я бросился навстречу голосу, который как оказалось слышал только я. Учитель закричал что-то мне вслед, ругая последними проклятьями, но я не мог остановиться. Я бежал в сторону, где, как мне казалось, я слышал этот голос, так быстро как только мог, пока не запнулся и не полетел вперед на пол в осколках стекла, из камней которого торчал железный толстый прут, устремившись мне прямо в грудь....
- А-р-р, - мой хриплый крик боли, прервал смех драуга. Что все это было. Сон? Галлюцинации? Воспоминание? Какая теперь разница, когда я чувствую, как черный меч пронзает мое сердце.
- Сестра, все по прежнему? - голубоглазый мужчина в белом халате с длинными русыми волосами, схваченными в хвост, поправив очки подошел к кровати больного и взял в руки небольшую папку.
- Да. Ни на что не отвечает и не реагирует. Если не спит, что бывает довольно редко, то смотрит в одну точку, не проявляя никаких желаний.
- Он не разу не говорил? Ничего не просил. Еды? Воды?
- Совершенно, - медсестра поглубже запахнулась в белый халат. Только что разбившееся стекло принесло с собой сквозняк. - Видите порезы на руках и лице? Однажды, когда вот также прошлый раз осколки полетели, так не шелохнулся даже тогда, словно и боли не чувствует.
- Хм, понятно. Да, теперь я кажется уже не считаю идею создания из старого театра этого лазарета в условиях военных действий такой уж бредовой идеей как вначале. Порой, видя столько жестокости, люди действительно сходят с ума, - медик задумчиво изучал историю болезни. - Семнадцатый. Сколько у нас их сейчас?
- Сорок один, - девушка чихнула от холода, от чего ее белая шапочка немного съехала и почти белые пепельные волосы рассыпались по плечам потеряв основу прически. - А что вы думаете о нем? - серые глаза девушки как то с сочувствием посмотрели на исхудавшего почти до состояния скелета паренька с красновато-рыжими волосами, что все также бесцельно смотрел перед собой.
- Я конечно, до этого момента не считал эскапизм болезнью, но когда он принимает такие формы, что человек не хочет и не может ничего кроме сна, то это становится странным. Да и им занимался Ламберт, верно? Жаль, старика. Конечно снаряды порой долетают сюда частенько, но он всегда, казалось был самым осторожным из нас всех. Война не щадит никого. Ладно... Почему в истории нет имени? Не нашли документов? Ведь обычно же есть хоть что-нибудь. Письма? Фотографии? Хоть что-то в вещах?
- По правде было одно фото, - девушка, взяв в руки папку, перелистнула ее почти на самую последнюю страницу, где между листов было заложено оборванное маленькое фото, на котором виднелся чей-то профиль. Длинные темные волосы, черные глаза, женственные черты лица.
Медик перевернул фотографию. На пожелтевшей бумаге было только два имени: "Гадес" и "Люсьен", видимо это были подписи.
- И что же тут непонятного? Вот же все написано.
- Но мы же не знаем, какое из них, - робко оспорила сестра.
- С кем я работаю, чего тут непонятного. Скорее всего это фото было с письмом от этой девушки, - ткнул пальцем врач на фотографию, а поскольку это парень, - указал врач на рыжеволосого пациента, - то естественно же его зовут Люсьен, второе имя какое-то уж слишком странное и женственное.
- Думаю, вы правы, - согласно закивала медсестра и тут же принялась вносить дополнения в историю.
- Не правда, - едва слышный голос заставил обоих обернуться в сторону пациента.
Почему мне каждый раз снится этот один и тот же нелепый сон? Как только я не закрываю глаза я оказываюсь в этой старой, полуразрушенной холодной больнице на железной продавленной койке, где нет ничего кроме пары простыней и какого-то мешка взамен подушки. Почему я здесь? Быть может эти сны значат что-нибудь? Сегодня пришли какие-то другие. Обычно ко мне приходил только седобородый и что-то так нудно рассказывал, что даже и слушать не хотелось, а сегодня какая-то девушка, и совсем молодой в очках. Голова как всегда в тумане, толком и не слышу о чем они говорят, кажется я начинаю привыкать что в своих снах я почти ничего не вижу, не слышу и не чувствую. В руках что-то держит. Только бы не уколы. Раньше я всегда их ненавидел, не хочу чтобы они мне даже снились. Вот почему нельзя управлять своими снами? Хм, похоже на фотографию, надо посмотреть поближе. Да не тряси ты ее так! Не видно же! М-м, он что-то говорит про фото. Наконец руками дергать перестал. Гадес? Мой друг, откуда у него твое фото? Еще и чушь какую-то несет о том, что ты девушка, ну я ему сейчас врежу!
- Вот сестра, а вы говорили, что он ни на что не реагирует, смотрите он и говорит довольно хорошо, - подсел ко мне этот молодой. Хоть теперь лицо видно...
- Кайл, ты что меня не помнишь? - чуть ли не кидаюсь на шею своему другу, но удается лишь только чуть податься вперед - тело словно ватное.
- Откуда вы знаете мое имя, - голубые глаза округляются, - А вот очки тебе не идут, Кайл Тор. Хех, ну да, ты ведь мой сон, а во сне ты меня всегда очень плохо вспоминал, как впрочем и все другие.
- Это не сон, - меня начинают старательно бить по щекам, приводя в сознания. Ничего не чувствую, даже прикосновения. Конечно же это сон! Бредовый только. Ладно, если это сон, то можно ведь делать что вздумается. Беру в руки стекло, что отскочило ко мне от разбитого окна и наношу несколько ударов себе по руке, пока не потечет кровь. - Вот видишь, не больно, значит это сон! - с улыбкой заявляю я ему, а затем проделываю с его рукой тоже самое пока он пытается отнять у меня стекло, Кайл только морщиться. Ему больно? Хм, ну да ведь сон мой, а значит в нем наверное не больно только мне. Хотя, я до сих пор не разобрался как бывает во снах. Медсестра тут же кидается ко мне и связывает мои руки за спиной, чтобы я был послушным. Зачем? Я их все равно почти не чувствую.
В палату забежал еще один в белом халате. Жаль, что во снах я плохо вижу и его лица я опять не разгляжу, но кричал он громко, что-то о том, что в коридоре начался пожар. Да ладно вам, если все это сон, то и пожар то не настоящий. Хотя, персонажи во сне наверное воспринимают сон как реальность? Иначе зачем так кричать.
- Да ладно вам, это же все сон. Хотите я вам тут такой пожар устрою, чтобы доказать? - отчего-то мне все же было очень обидно, что мне не верили.
Мне не стоило особого труда воспламенить крышу над головой сначала в правом углу от двери, затем прямо над сидящим и не помнящим меня Кайлом. Они так смешно бегали и пытались все это тушить, но огонь только все больше охватывал все вокруг. Не знаю почему, но мне было очень весело наблюдать за их страданиями, несмотря на то, что Кайл был моим другом. Ведь это был не тот Кайл, не сам Кайл, в всего лишь его версия из сна. Сна, который мне уже ужасно успел надоесть своей однообразностью. Пора было заканчивать этот сон. Пора было проснуться. Подставив руки огню, я смог освободиться от ремней, которыми меня связали. Последний раз взглянув на корчащиеся в муках тела, я пошатываясь встал и подойдя к разбитому окну, осторожно стал протискиваться к солнечному свету...
- Лофт, пора просыпаться, - знакомый голос звал меня где-то впереди, Гадес, ты так часто любишь называть меня по фамилии, в отличие от других. - Хорошо, я готов...
- Ты что заснул что ли? Как тебя там, Люсьен... Пора просыпаться, - тормошил меня за плечо стоявший рядом проводник, нанятый в городе специально для этого дела.
Ах да, точно я ведь только вчера приехал сюда, только потому что мне все уши прожужжала сестра о том, что тут существуют много домов с призраками, а сама даже не пришла. Ладно, я и сам сходить могу! Интересно все же. Говорят тут то ли сгоревший театр, то ли больница прямо притягивают туристов. Что ж заценим. Хм, а где-то я все же до этого его видел. Проводника. Я еще вчера подумал об этом, уж слишком родным мне кажется это немного смуглое лицо с темными чуть волнистыми волосами и каре-красноватыми глазами. Да и имя у него какое-то знакомое, Гадес..Как-то странно что-то до боли кольнуло в сердце....